class="p1">— Дома. Как всегда со своим четвероногим другом.

— Как? У вас есть собака?

— Не собака, а диван.

■

— Гольдберг, за вами рубль!

- Где?!

■

В цирке акробат выстраивает пирамиду из столов и стульев, наверх кладет доску и, балансируя на ней, играет на скрипке. Барух шепчет на ухо жене:

— Чтобы он был Яша Хейфец, так нет!

■

Инвалида войны 1812 года Рабиновича два раза в неделю привозят на каталке в одесский бордель, он заказывает самых молодых и горячих девочек, и они выползают от него полуживые. Бандерша заинтересовалась и спрашивает:

— Господин Рабинович, как это у вас получается?

— Вы знаете, во время войны меня контузило — и так удачно!..

■

Начальник отдела кадров говорит директору:

— Николай Петрович, так все-таки можно брать евреев на работу или нельзя?

— У нас все нации равны, так что евреев, конечно, брать можно, а вот сионистов — нельзя.

— А как отличить евреев от сионистов?

— Очень просто. Те евреи, которые у нас работают, — это просто евреи, а те, которые хотят к нам поступить, — сионисты.

■

— Тетя Сара, — бросается к гостье маленькая племянница. — Как хорошо, что вы приехали. Теперь у нас будет полное счастье.

— Почему ты так решила? — спрашивает тетка.

— Потому что папа, когда узнал, что вы к нам едете, сказал: «Только ее нам для полного счастья не хватает!»

02

Виктюк поставил в Вахтанговском театре «Анну Каренину». Спектакль шел около пяти часов. Григорий Горин сидел на премьере рядом со старым евреем. Когда прошло уже часа четыре, еврей наклонился к Горину и тихонько сказал:

— Слушайте, я еще никогда в жизни так долго не ждал поезда.

■

На Красной площади еврей смотрит, смотрит и потом спрашивает милиционера:

— Скажите, пожалуйста, а почему Кремлевская стена такая высокая?

— А потому, — с издевкой отвечает милиционер, — чтобы всякая сволочь не перелезала.

— Туда или оттуда?

■

Мендель слушает сводку погоды:

— В Архангельске — минус двадцать, в Киеве — плюс двадцать, в Якутске — минус тридцать, в Ташкенте — плюс тридцать.

— Паразиты, что хотят, то и делают!

■

— Абрам, я слышал, твоя дочка выходит замуж?

— Да, выходит... понемножку.

■

— Роза, почему ты носишь обручальное кольцо не на том пальце?

— А я вышла замуж не за того человека.

■

Проводится расследование о пожаре в Одесском оперном театре. Свидетельские показания дает Рабинович:

— Значит, закрыл я вчера вечером свою лавку, прихожу домой, поднимаю Сарину юбку...

— Эти подробности следствие не интересуют. Говорите по существу.

— Так я и говорю. Значит, так. Поднимаю я Сарину юбку...

— Свидетель, короче!

— Куда еще короче? Значит, поднимаю я юбку, которой было окно занавешено, и смотрю, а Оперный-то горит!

■

Муж говорит жене:

— Тот слепой, которому ты кинула монетку, действительно слепой.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что он тебе сказал: «Спасибо, красавица!»

■

— Рабинович, где вы работаете?

— На железной дороге.

— И много там наших?

— Двое осталось. Я и шлагбаум.

■

У магазина длинная очередь. Последним стоит пожилой еврей. Подходит молодой человек и спрашивает:

— Что дают?

— Порее.

— А какого размера?

— Как раз на нашу голову!

■

В синагоге еврей спрашивает раввина:

— Ребе, что бы вы больше хотели иметь: пять тысяч рублей или пять дочерей?

— Пять дочерей, — не задумываясь, отвечает раввин.

— Почему?

— Потому, что у меня их уже восемь.

■

Приходит девушка к раввину:

— Ребе, двое мужчин одновременно просят моей руки. Но вот проблема: один из них вор, а другой — насильник. Кого вы посоветуете выбрать?

— Знаешь, — говорит ребе, — это не простой случай. Я должен посоветоваться с Богом. Посиди здесь, я пойду в другую комнату.

Едва он вышел, как с кухни заходит жена раввина и шепотом говорит девушке:

— Я не знаю, что вам посоветует мой ученый муж, но что до меня, так пусть меня лучше два раза изнасилуют, чем один раз ограбят.

■

Муж:

— Раечка, ты говоришь со мной, как с идиотом!

— Семочка, я говорю так. чтобы ты мог меня понять.

■

Ксендз говорит раввину:

— Что у вас за похороны? Все плачут, кричат, посыпают голову пеплом. То ли дело у нас: все поют, выпивают...

— Да, мне тоже больше нравится, когда ваших хоронят.

■

Через год после свадьбы к шадхену приходит бывший жених, а ныне муж:

— Слушайте, я так счастлив, что именно вы выбрали мне жену!

— Почему?

— Видите ли, я бы умер от одной только мысли, что я ее выбрал сам.

■

Два вечно враждующих еврея встречаются в синагоге. Раввин говорит им:

— Сегодня Йом Кипур — день, когда надо просить друг у друга прошения и мириться.

Евреи жмут друг другу руки, и один говорит:

— Мойша, я желаю тебе всего того, что ты мне желаешь.

— Хаим, ты опять начинаешь?

■

В поезде идет разговор о знаменитых людях. В уголочке сидит еврей и все комментирует.

— Эйнштейн, — говорит кто-то.

— Еврей! — замечает еврей.

— Спиноза...

— Еврей.

— Левитан...

— Еврей.

— Генрих Гейне...

— Еврей.

— О, господи Иисусе, Пресвятая Богородица! — восклицает сосед.

— Оба евреи.

■

Возле Чейз Манхэттен банка сидит Рабинович и продает семечки. К нему подбегает Финкельштейн.

— Рабинович, я вас ишу по всему городу! Вы мне можете одолжить сто долларов?

— К сожалению, нет.

— Почему?

— Потому что у меня договор с Чейз Манхэттен банком: я не одалживаю денег, а они не торгуют семечками.

■

Старая еврейская женщина товорит:

— Какой хороший, умный русский парень! Наверное, еврей.

■

Мать именинника Изеньки говорит детям:

— У меня сегодня очень много разных призов: за лучшую песенку, за лучший стишок, за лучшую загадку. Но главный приз, коробку «Сникерса», получит из вас тот, кто раньше всех уйдет домой.

■

В школе маленького Сему спрашивают:

— Где работает твой папа?

— В проституции.

— Что ты такое говоришь?

— Ну да. Он, когда уходит на работу, всегда говорит: «Опять иду в этот бардак». А мама ему: «Хоть бы эти курвы хорошо платили!»

■