– Не твое дело. Не кричи на меня, Давид. Я сам пытаюсьразобраться. Что-нибудь придумаем.

– Я тебе подскажу, что тебе нужно придумать. Найдипистолет и застрелись. Чтобы минимизировать наши потери. Или убей Галимова,может, тогда Яцунский примет твой план.

– Можно подумать, что тебе будет хорошо, если язастрелюсь.

– Нет. Но я хотя бы получу моральное удовлетворение.

«Кажется, эта компания приехала сюда не встречать Новый год,а окончательно разругаться», – подумал Дронго, подходя к соседней двери.Он оставил себе карточки-ключи от обоих номеров, чтобы не стучать в двери. Ужевходя в номер, он обернулся. По коридору шла молодая женщина лет тридцати –тридцати пяти. Блондинка, чуть выше среднего роста, одетая в спортивный костюми белые кроссовки. Ее волосы были собраны на затылке. Возможно, она поднималасьиз фитнес-центра. На плече у нее было полотенце. Дронго намеренно задержался,вглядываясь в незнакомку. У нее были светлые глаза, тонкие губы, немноговытянутое лицо с прямым ровным носом. Улыбнувшись Дронго, она постучала всоседний номер, где так неистово спорили двое мужчин. Дронго вошел в свой номери закрыл за собой дверь. Блондинка снова постучала. Ей наконец открыли дверь.Дронго прошел в глубь комнаты и прижал ухо к стене, стараясь услышать, чтоименно происходит в соседней комнате.

– Опять спорите? – услышал он голос блондинки. Онаговорила с очень характерным немецким акцентом. – Вы так кричите, что васуслышат все соседи на этаже.

– Пусть слышат, – согласился Давид, – емувообще не нужно было сюда приезжать. Я пытаюсь ему об этом сказать. Вероника,будет гораздо лучше, если вы все это ему объясните.

– Не нужно ничего объяснять, – сказалаВероника, – я думаю, что смогу убедить нашего большого босса, чтобы онпомог нашему мадьярскому другу. Конечно, это будет нелегко, но я полагаю, чтомистер Фаркаш согласится выплатить мне соответствующее вознаграждение за моипосреднические услуги.

– Какое угодно, – быстро воскликнул Фаркаш, –но он может не согласиться. Я просто не знаю, что мне тогда делать.

– Не так громко, – прервала она своегособеседника, – нас могут услышать. Давайте спустимся вниз, выпьем кофе иобсудим наши дела. Иначе нас могут просто подслушать. Я видела нашего соседа.Такой высокий элегантный мужчина. А вдруг он понимает по-русски? Лучше не рисковать.Пойдемте вниз.

Дронго услышал сдавленный смех за своей спиной. Он совсемзабыл о том, что в комнате дети.

– Кажется, наш отец решил вспомнить, что он сыщик, дажев этом отеле, – сказала, улыбаясь, дочь.

– Нет, это у него вошло в привычку, – добавил сын.

Дронго обернулся к детям, шутливо погрозил им пальцем.

– Не смейте меня критиковать. Я всего лишь хочу знать,кто ваши соседи.

– Они так кричали… наверное, какие-тоненормальные, – заметила дочь, – и кричали, по-моему, на русскомязыке. Хотя я и не прислушивалась.

Дронго промолчал. Он не будет говорить, что он не толькоприслушивался, но и подслушивал.

Вена – один из тех немногих европейских городов, в которых,кроме бурного прошлого, роскошных исторических памятников, запоминающихсяархитектурных ансамблей и культурного наследия, есть нечто умиротворяющее,настраивающее на созерцательный лад. Если безумная жизнь Лондона, Парижа,Москвы и Берлина может понравиться энергичным, ищущим себя людям, то такиегорода, как Вена, Дюссельдорф, Кордова, Флоренция, Ницца, кажется, специальносозданы для того, чтобы гостям было приятно в них расслабляться и отдыхать. Аведь какое прошлое было у Кордовы или Флоренции, когда-то бывших центрами всегоцивилизованного мира! А Вена на протяжении веков была столицей одной из самыхбольших империй европейского континента, где часто определялась европейская имировая политика.

Первые упоминания об этих местах датированы еще пятым векомдо нашей эры, когда здесь поселились кельты. Через пятьсот лет, примерно впятнадцатом году до нашей эры, римляне разместили здесь свой военный лагерь,названный Виндобона.

Через двести лет на месте военного лагеря появился город,который был назван, как и лагерь, Виндобоной. Однако еще через двести двадцатьлет германские племена и гунны разрушают город, когда отступающие римскиелегионы вынуждены оставить эту территорию.

Мрак Средневековья накрывает эти земли, и на месте городаостается только небольшое поселение. Еще через четыреста пятьдесят лет, ввосемьсот восемьдесят первом году, у поселения, называемого Венианом,сталкиваются первые отряды немецких баваров и пришедшие с востока мадьярскиеплемена. Противостоянием немцев и венгров будет определяться развитие Вены навсе последующие столетия. В девятьсот семьдесят шестом году, за двадцать четырегода до начала нового тысячелетия, которое с таким страхом и надеждой будетотмечать весь христианский мир, в этих местах воцаряется династия Бабенбергов.Но Вена пока всего лишь небольшой, ничем не примечательный городок, находящийсяна границе «цивилизованного» немецкого маркграфства. Через двести лет ГенрихПервый из династии Бабенбергов делает Вену своей резиденцией. Но город получитсвое бурное развитие и деньги на это развитие только в конце двенадцатого века,когда Леопольд Пятый обманным путем захватит короля Ричарда Львиное Сердце,возвращавшегося из Крестового похода. Деньги, полученные за выкуп английскогокороля, которого коварным, неблаговидным образом захватили в плен, нарушая всерыцарские законы, идут на развитие Вены, и вокруг города возводятся мощныекрепостные сооружения, превращающие его в неприступную крепость, к тому жерасположенную в очень удобном месте.

Поразительно, что сами венцы не любят вспоминать об этом неочень приятном факте собственной истории. Город был построен на неправедныеденьги, полученные за выкуп христианского короля, к тому же героя,освобождавшего Гроб Господень в Святой земле и захваченного обманным путем.

Примерно через сто лет в этих местах начинается правлениеновой династии Габсбургов, которая станет не только одной из самых известныхдинастий в мире, но и будет править в Вене на протяжении почти семи веков.

Уже в середине следующего века герцог Рудольф ЧетвертыйГабсбург подделывает государственные документы и объявляет себя эрцгерцогом, ачтобы поднять престиж города, основывает Венский университет. А еще черезпятьдесят лет Габсбурги впервые показывают свой характер, жестоко подавиввыступление венских граждан и казнив бургомистра Конрада Форлауфа,попытавшегося напомнить им о городском самоуправлении.

Город переживет осаду турецких войск в тысяча пятьсотдвадцать девятом году и шведских войск во время Тридцатилетней войны в тысячашестьсот сорок пятом году. И хотя дважды ему удастся отстоять свои стены внеприкосновенности, еще через четверть века в город придет страшная чума,жертвами которой станут больше семидесяти пяти тысяч горожан. И тогда Османскаяимперия решит, что именно теперь можно нанести решающий удар.Двухсоттридцатитысячное войско осадит Вену, в которой осталось только семнадцатьтысяч защитников. Но произойдет чудо, которое так и не произошло веком ранее вКонстантинополе. На помощь Вене придет войско под руководством польского короляЯна Собеского, в котором, кроме немецких и польских рыцарей, будут украинскиеказаки, впервые появившиеся на берегах Дуная.