Седа присела на колени рядом с Дашкой и склонилась над ней. Она послушала ее дыхание, потом повернула ее голову и заглянула ей в ухо. Я никогда раньше не видел, чтоб врач заглядывал в ухо пациенту – только если у этого пациента ухо болит. Но Дашка точно не жаловалась на уши! Потом Седа взяла ее руку и тщательно рассмотрела ногти один за другим.

– Я могу ее спасти!.. – сделала вывод Седа и принялась торопливо рыться в своей сумочке.

Она достала малюсенький стеклянный флакончик размером с желудь, наполненный красной жидкостью, подцепила ногтем маленькую крышечку-бисеринку и, прищурившись, отсчитала в рот Дашки три капли. Потом она взяла ее за руку и, закрыв глаза, начала петь. Да, петь – я тоже удивился! Она пела очень красивую песню, хоть я и не понял ни слова. Голос ее так интересно журчал и переливался. Я никогда раньше такого не слышал! И вдруг я увидел, как к Дашке начали слетаться крошечные белые точки. Как снежинки! Нет, как звездочки! Нет, все же что-то среднее между снежинками и звездочками. Я даже посмотрел на ребят – видят ли они эти снежинки-звездочки или они мне только кажутся. Но Саня и Колька, раскрыв рты, следили взглядами за полетом этих удивительных огоньков. Седа все пела, а огоньки все слетались и садились на Дашку. Это было так необычно и так красиво!.. А потом в одну секунду все куда-то пропало. Все разом! Седа закончила свою песню, открыла глаза, огоньки пропали, и тут Дашка очнулась. Она лежала, словно на перине из тумана, с удивлением глядя на улыбающуюся Седу, сидящую рядом на коленях и держащую ее за руку, и на нас, стоящих вокруг с разинутыми ртами. Она так и не поняла, что произошло. Дашка торопливо села, растерянно поправила косички и окинула нас быстрым взглядом.

– Вы чего? – спросила она, затем встала, отряхнулась и, как ни в чем не бывало, продолжила свою речь: – Я упала, что ли?… Так вот, мне тут пришла одна мысль. Если сарай в нашем мире и сарай в вашем мире связаны, ну через который мы сюда попали, то, может быть, связаны и эти два страшных дома? Барак, в котором Серега нашел подвеску, и тот, в который не заходил Льон…

– Интересная мысль… – задумчиво пробормотал фиоляндец.

– Дашка! Ты что, и правда не поняла, что сейчас произошло?! – воскликнул Колька, удивленный ее поведением.

– А что такое? – удивилась Дашка.

– Да ты же дотронулась до ужасины! Мы уже думали, что ты никогда не проснешься! – Колька выпучил глаза. – Если бы не Седа, кошмары мучили бы тебя целую вечность!

Дашка растерянно посмотрела на нас, потом на Седу, словно задав взглядом вопрос: «Правда, что ли?» А Седа улыбнулась:

– Она ничего не помнит, – сказала она нам, а потом повернулась к Дашке: – На вас ужасина действует слабее, чем на фиоляндцев, но второго шанса не будет, так что осторожнее! В следующий раз я уже ничего не смогу сделать. Твой организм и так получил достаточную дозу яда. Теперь тебе даже этим туманом дышать нельзя, нужно поскорее выбираться из страны Ночных Кошмаров.

– Скорее! Идите за мной! – приказал Льон и направился в обратный путь.

Мы шли молча. Теперь мы уже сами видели, как опасна ужасина, поэтому изо всех сил старались не коснуться случайно ее голубых листьев и не отвлекались на разговоры. Седа снова раздала нам по маленькой горошине, и мы перекусили, так и не останавливаясь на привал. Мы прошли мимо избушки, крыша которой поросла голубым мхом, но на этот раз не стали заглядывать внутрь. А зачем? Мы и так знали, что там. Рядом с избушкой как будто прошел ураган: деревья поломаны и вывернуты с корнем, земля местами глубоко взрыта… Это было место боя Дашкиного паука и монстра, вылезшего из избушки. Вокруг было тихо. Ни того ни другого рядом не было. Ни живых, ни мертвых. Может быть, они убили друг друга и растворились в воздухе? Я не знал, как это бывает у ночных кошмаров. Краем глаза я заметил, как Дашка вглядывалась в даль, за деревья, потом закусила губу, опустила голову и быстро вытерла слезу, скатившуюся на кончик носа. Я подумал, что Дашка не хотела, чтоб кто-то видел, что она плачет, и промолчал. Но было понятно, что ей жалко паука, заступившегося за нас. Если честно, мне тоже было его жаль.

Чем дольше мы шли, тем Дашке становилось все хуже и хуже. Видимо, как и сказала Седа, на нее так действовал туман. Мы очень торопились, чтоб побыстрее выйти из этой страны, но путь был очень длинным, а Дашка слабела прямо на глазах. Она терпеливо сносила это и не жаловалась. Я даже восхитился. Всегда раньше думал, что девчонки – плаксы и ябеды, а Дашка не такая! Бывает, конечно, что она тоже ревет, но не всякая девчонка смогла бы пройти такие испытания, как Дашка, да и со страхом своим она вон как справилась! В какой-то момент Дашка взмахнула руками, словно пытаясь за что-то ухватиться, пошатнулась, но Льон подхватил ее, не дав упасть. Поражаюсь, как он успел так быстро! Даже я, хоть и шел рядом с ней, а не успел сообразить, что надо сделать. Как будто он постоянно на чеку и следит за нами всеми.

Дальше Льон уже нес Дашку на руках. Если сначала она еще держалась руками за его шею, то вскоре ее руки безвольно повисли, а голова склонилась Льону на плечо. Седа то и дело брала руку Дашки, смотрела ее ногти и качала головой. Мы с ребятами ничего не спрашивали, и так все понимали, что это ее качание не означает ничего хорошего. Льон, сурово сжав губы, изо всех сил старался не сбавлять темпа, хотя было видно, как он устал. Мы молча спешили за ним.

– Льон, миленький, давай быстрее!.. – взмолилась Седа, в очередной раз взглянув на ногти Дашки. – Она не выдержит…

Льон нахмурил брови, засопел и прибавил скорости. Мы заторопились за ним. Мы бы помогли Льону, но чем можно было помочь? Вряд ли нам удалось бы передвигаться быстрее, если бы мы несли Дашку. Льон хоть и маленького роста, но необычайно сильный. Оставалось только бежать рядом и мысленно молить Дашку, чтоб она потерпела еще чуть-чуть.

Вот уже между деревьями мелькнул круглый холм – там уже нет тумана, это граница страны Ночных Кошмаров. Совсем немножко осталось. Из последних сил Льон будто вырвался из Дремлющего леса, пробежал еще несколько шагов и рухнул на колени. Мы все упали рядом. Если уж мы так устали, то представляю, каково было Льону. Он тяжело дышал, но все же бережно положил Дашку на траву. Седа тут же подсела к ней и снова принялась осматривать: послушала сердце, дыхание, очень внимательно – ногти, а потом уши. Я так и не понял, что она могла увидеть в Дашкиных ушах, а спросить постеснялся, чтоб не выглядеть глупым. Наконец Седа посмотрела на нас. Мы чуть не умерли от напряженного ожидания!

– Ну?… Ну?!!

И Седа улыбнулась. Это могло значить только одно: с Дашкой все будет хорошо. Уф! Прямо гора с плеч! Я откинулся на траву, раскинул руки и уставился в небо. Огромное, голубое, чистое… Совсем как у нас! И если не думать обо всех этих оживших кошмарах, об опасностях, о фиоляндцах и их госпоже, то можно было представить, что мы никуда и не попадали, а лежим где-то на берегу нашего озера.

– Что со мной? – вялым голосом спросила Дашка.

– Теперь уже все хорошо, – ласково ответила Седа. – Как ты себя чувствуешь?