Энди, конечно, попытался возразить на этот счет, но мистер О’Брайен его успокоил, что все будет хорошо и что они будут рядом. И похоже, Энди здесь был единственным, кто чувствовал, что добром это все не закончится. Но что оставалось делать?.. Кто-то же должен был стать приманкой… (Ну и, наконец, он принесет им хоть какую-то пользу и перестанет быть для всех обузой). И он покорно смирился. И весь оставшийся вечер (а точнее, уже ночь) – пока они сидели в баре, Энди провел в этих беспокойных мыслях, отстранившись от всех дальнейших разговоров.

А мистер О’Брайен, в отличие от Энди, выглядел вполне даже расслаблено, и они с Хьюго под конец даже разговорились – о своем, о житейском. И на этот счет Хьюго решил даже подбавить себе еще немного топлива:

– Эй, Хиггинс! – крикнул он бармену через весь зал. – Будь добр, налей-ка мне еще того же.

Они оставались чуть ли не последними посетителями в зале и вернулись в свой номер уже глубоко за полночь. И первым делом мистер О’Брайен добавил в уже остывший котелок добытый ими волосок гнома, который тут же зашипел и растворился в фиолетовой жиже, и было видно, как в темноте проявилась едва заметная испарина, переливающаяся словно радуга. После чего мистер О’Брайен перелил это все в несколько бутыльков и убрал их к остальным зельям. На этом их день закончился, и они разошлись по кроватям. А Хьюго улегся на полу (не забыв при этом захватить с собой сундучок) и практически сразу же затянулся выразительным храпом.

А у Энди никак не выходили из головы все его тревожные мысли: и этот странный Хьюго, и то, что теперь им предстояло выяснить, кто был напарником Патрика, но больше всего его волновало то, что завтра он будет приманкой. И все эти мысли были одна тяжелее другой. Но он так устал за весь день, что сон оказался сильнее него, и как только его голова коснулась подушки, так он тут же крепко уснул…

Глава 12. Ловись рыбка большая и маленькая

Утром Энди проснулся совершенно не выспавшийся. Он проснулся от холода, потому что за ночь комната уже остыла, и от шума, потому что Хьюго шуршал пакетиками и гремел посудой – в которой он принес им завтрак. Однако завтракал он там один, в то время как мистер О’Брайен задумчиво стоял у окна и что-то обдумывал.

Энди присел на кровать и уже точно понял, что он чувствует себя «не очень». Он спал всего лишь несколько часов. И глядя на Хьюго, он удивлялся, как у него получается оставаться таким бодреньким, учитывая еще и то, что вчера он выпил несколько кружек эля. (А может, в этом и был секрет?.. Хм… Но, скорее всего, это была просто старая привычка – быть с утра как огурчик. И долгие годы тренировки).

– Есть будешь? – спросил Хьюго, увидев, что Энди проснулся.

Энди молча кивнул. Хьюго уже доедал свою порцию омлета и поджаренных куриных ножек, и Энди решил поторопиться, чтобы никого собой не задерживать.

Из трактира они вышли рано, практически совсем затемно. И в их переулке еще даже не зажглись утренние фонари, только светилась вывеска трактира и пара окон в жилых домах. И это было то время, когда только-только начинали ходить первые утренние автобусы, в один из которых они как раз и сели.

Дорога до Ковент-Гардена была долгой, и пока они ехали, уже начало постепенно светать. При этом ехали они молча, и каждый думал о своем и переживал по-своему. Но, наверное, Энди волновался больше их всех. И чем ближе они подъезжали к Ковент-Гардену, тем тревожнее становилось у него на душе. И он еще никогда раньше не выходил на этой станции с таким странным чувством страха в груди. Обычно это всегда было ощущение выходного дня или праздника и предвкушение от будущих покупок. Но теперь все выглядело совсем по-другому…

Оказавшись на месте, они еще раз обсудили детали своего плана и условились, что если что-то пойдет не так или если они потеряются (или если Патрик, например, не объявится), то часов через пять, к обеду, они все равно встречаются снова в трактире. И Хьюго тоже подъедет к ним туда вечером со своими новостями.

Обсуждали они это, стоя неподалеку от лавки с зельями. И Хьюго вскользь посмотрел на нее, на секунду подумав туда зайти. И даже положил уже руку в карман, наощупь проверяя свою карточку. Но потом он вдруг передумал (как будто бы не рискнул ею воспользоваться) и вытащил руку из кармана обратно. Мистер О’Брайен увидел это его легкое замешательство и на всякий случай предложил ему свои зелья, на что Хьюго поспешил отказаться:

– Да не… – сказал он с некоторым пренебрежением. – У меня пока есть еще. – Как будто бы взять зелья таким образом для него означало опуститься ниже своего уровня, и было чем-то вроде унижения. А мистер О’Брайен спросил его тоже не просто так, потому что он давно уже причислил Хьюго к нижнему слою, которому порой было сложно выживать в здешнем мире. И чтобы достать для себя лишний пузырек зелья, ему нужно было изворачиваться различными способами – хотя бы потому, что не в каждом углу ему могли быть рады и не в каждой лавке ему могли продать зелье согласно его рангу.

Вот только мистеру О’Брайену даже и в голову не могло прийти, что на самом деле Хьюго может позволить себе гораздо больше, чем это могло показаться, и что он мог передумать идти в лавку совсем по другой причине. И что, возможно, жалость здесь была совсем неуместна…

Но как бы там ни было, Хьюго был непреклонен и, захватив с собой только кулек с куриными ножками (которые он припас еще из трактира), направился к своей наблюдательной точке на верхнем этаже. И с этого момента их план вступил в действие. Мистер О’Брайен тоже отошел к информационной стойке, чтобы не сильно светиться на виду. А Энди вышел в самый центр и начал прохаживаться из стороны в сторону неподалеку от лавок с зельями (куда обычно и приходили все гномы).

Но время шло, а ничего не происходило. И казалось, что их план уже не сработает, и можно сворачиваться и ехать обратно. Но тут, спустя несколько часов бесцельного блуждания, Энди вдруг краем глаза заметил, что между столиков мелькнул