Да, квартира, как в американских фильмах, продается с паркетом и встроенными шкафами.

– Хммм…

– Какой восхитительный медовый оттенок, правда?

– Вообще-то я собираюсь положить мербау.

– Что, простите?

– Хочу паркет из мербау. Придется поменять.

– А… – протянула я. – Ясно…

Куда нам, смертным, понять такое: мадам собирается содрать почти полторы сотни метров шикарного паркета и уложить новый – с загадочным названием. Впервые слышу.

О боже! До следующего поезда осталось всего пятнадцать минут!

– Елена Антоновна, и?..

– Пройдусь еще разок… Прекрасно… Значит, цену, вы говорите, снизить нельзя?

Двенадцать минут!

– Поймите, от меня это не зависит, – поклялась я и приложила руки к груди. – Хотите – организую встречу с директором? Но он непробиваем. Агентство берет за услуги стабильный процент. Не думаю, что для вас сделают скидку, – ведь на этот объект достаточно претендентов.

И где я научилась так врать?

– Я бы, ввиду симпатии к вам, отказалась от комиссионных…

– Да что вы! – замахала руками Елена.

– …но, поверьте, во-первых, они ничтожны и не сделают погоды. А во-вторых, за эту квартиру я ничего не получу.

– Как это?

Десять минут!

– Просто помогаю коллеге. У нее маленький ребенок, она взяла больничный. Вы представляете, как сейчас работодатели воспринимают больничный лист? Даже быки менее нервно реагируют на красный плащ тореадора. Так вот, если моя коллега не выполнит план, ее просто уволят. И куда она денется с двухлетней дочкой на руках? Я гарантирую: ее никуда не возьмут. Матери-одиночки на рынке труда не котируются.

– Да… – задумалась Елена Антоновна. – У меня крупная торговая фирма. И представьте, в штате нет ни одной матери-одиночки. И никого с хроническими заболеваниями. Отдаю предпочтение молодым, стрессоустойчивым кадрам. А вы, Юля, великодушны. Делаете чужую работу, чтобы спасти коллегу…

Восемь минут!

Хватит болтать!

Изо всех сил мчимся вниз по лестнице, прыгаем в машину и уезжаем!

– Пожалуй, я согласна! – Елена повернулась ко мне с улыбкой. Она ждала ответной реакции – восторженной благодарности.

Я вымученно улыбнулась:

– Нужно внести задаток. Давайте поедем в агентство, оформим бумаги, выпьем шампанского.

Семь минут! А-а-а!

– Юля, решено! Думаю, это удачная сделка. У меня чутье на подобные вещи.

– Иначе вы не стали бы тем, кем стали, – льстиво заметила я.

Надеюсь, прежде, чем сесть в «мазду», Елена не предложит выкурить по сигарете на свежем воздухе.

– Угощайтесь, Юля. Раз не хотите взять в качестве подарка, хотя бы попробуйте!

Елена Антоновна с треском распечатала блок и достала перламутрово-розовую пачку. Я обреченно вздохнула и вытянула двумя пальцами сигарету. Предупредительно щелкнула зажигалкой под носом у мадам. Мы синхронно затянулись, глядя друг на друга.

О-о-о, какое наслаждение!

– Супер? – поинтересовалась Елена.

– Нет слов! – честно призналась я.

Три минуты. Две. Одна. На старт, приготовиться…

Вдали загудело.

– А вы, Юля, не пробовали бросить курить?

– Конечно. Последний раз – сегодня утром. Курить вредно и не модно.

– Да, – кивнула Елена.

Застучали колеса.

– И при курении легкие изнашиваются на пять процентов быстрее, чем если вы просто дышите выхлопными газами городского автотранспорта. – Я повысила голос, пытаясь заглушить звук приближающегося поезда.

– Точно.

Все стихло. Наверное, состав был маленьким. Прокрался, можно сказать, на цыпочках. Я напряженно смотрела на Елену и постепенно наливалась краской. Щеки и уши пылали. Меня поймали на месте преступления. Я попыталась скрыть страшную улику – железнодорожную ветку.

– Вроде где-то проехал поезд?

– Да, промчался, – небрежно кивнула я. Словно подобная малость – поезд! – не стоила нашего внимания.

– Обожаю поезда! – воскликнула Елена Антоновна. – Люблю стук колес, это размеренное покачивание. Ту-тун-ту-тун, ту-тун-ту-тун… В юности много путешествовала – остались приятные воспоминания! Романтика странствий… Тесное купе, чай в подстаканниках, степь за окном, частокол телеграфных столбов… А вы, Юля, раскраснелись. Признайтесь, понравились сигареты?

– Никогда таких не курила! – выдохнула я.

Она обожает поезда!

Она не против иметь за окном железнодорожную ветку!

Уникальная женщина!

– Берите!

– Нет-нет-нет!

– Вы, Юля, упрямая девушка. Ну, ваше дело. Поехали подписывать бумаги?..

Даже если вас преследует почетный пациент психиатрической клиники (Г. Северов) – в жизни все равно есть повод для радости!

Мы с Иришей глушили шампанское. Анюта прибежала с рюмочкой:

– И мне, и мне!

– Ты не представляешь, как выглядел Таиров, когда я привела к нему в кабинет Елену Антоновну! – засмеялась подруга.

– И как же?

– Его изумлению не было предела. Продать квартиру на Менделеева, 18! Это надо умудриться! Юля, ты умница! Как тебе удалось?

– Владею особыми приемами обработки клиента, – туманно объяснила я. – И что же Лев Денисович? Он хотя бы похвалил тебя?

– Так. Буркнул что-то через губу.

– Салажонок невоспитанный!

– Да. Ты только подумай, ему всего двадцать семь. А гонору!

– Надо мне как-нибудь заехать к вам, посмотреть на него.

– Не на что там смотреть, – пожала плечами Ириша. – Самовлюбленный тип. И откуда они такие берутся – пробивные, рьяные?

– А знаешь, подруга, наверное, мы несправедливы к Таирову. Ты представь. Твой начальник – совсем крошка.

– Ничего себе крошка! Он, наверное, центнер весит!

– Я имею в виду возраст. Еще малыш, но успел облысеть. Почему? Потому что чрезвычайно умен. И в свои двадцать семь ворочает миллионами. Прибрал к рукам все агентства недвижимости в городе. Наверняка с мозгами у него полный порядок, раз так ловко ориентируется в обстановке?

– С мозгами у него полный порядок, а с манерами – полный облом. Бегемотище неповоротливый! Хам! Мужлан! – желчно выпалила Ириша.

Досадил же ей Лев Денисович! Даже три бокала шампанского не заставили подругу взглянуть на босса более благосклонно.