что где-то за спиной надо мной насмехаются. Поэтому в ответ на красочные комплименты реагирую сдержанно и холодно. И игнорирую все предложения продолжить общение и забронировать следующий танец.

С головы не идет Торнтон и его предупреждение. Становится неуютно. Что же такое задумала против меня Люси Барроуз, что даже сам лорд, хозяин праздника, решил предупредить. Или это просто дружеский совет по поводу девичьих разборок. Все же я очень задела эту выскочку. А разъяренные девушки бывают достаточно жестокими и изобретательными.

К концу вечера настолько нервно изматываюсь, что просто голова кругом идет.

Меня больше не трогают. И кумушки на софе не рискуют сплетничать. Но взоры, взоры не исчезают. Кусают и дальше. Как и скрытые насмешки на устах Люси и ее миньонов. И как только объявляют о завершении праздника, не сдерживаю облегченного вздоха.

По дороге в комнаты почти не прислушиваюсь к возбужденным разговорам сестер. Их вечер удался, и даже я не думаю портить хорошее настроение. Все же не настолько жестока, чтобы донимать их. На самом деле не имею ничего против, чтобы они нашли свою судьбу и удачно вышли замуж. Главное, чтобы от меня отстали. В душе лишь одно желание — добраться до кровати и выспаться. Не думать ни о чем. Оставить сомнения и подозрения на следующий день. Просто отдохнуть.

Сара помогает снять платье, вытащить шпильки, расчесать волосы… Далее я отсылаю ее к Гортензии, которой помощь нужна больше, чем мне. Корсет самостоятельно снять практически невозможно. Как и платье со шнуровкой на спине. А сама, едва преодолевая сон и усталость, медленно иду умываться.

Но когда наклоняюсь над раковиной, сон в ту же секунду исчезает сам по себе. Едва не вскрикиваю, в последний момент, прикрываю ладонью рот. На меня из глубины белой чаши хлопает глазами здоровенная бородавчатая жаба. Она сидит спокойно, как хозяйка, раздувает рябое горло, и даже не квакает.

— Как ты здесь очутилась? — хриплю, чтобы услышать свой голос. Снять со связок напряжение от испуга. Мгновенно догадываюсь от кого такой подарок. Намек прозрачный как горная вода. Бедное животное нашли, скорее всего, в саду и подбросили мне, чтобы напугать. Затея детская, глуповатая и совсем неоригинальная.

Брать животное в руки противно. Но ей здесь не место.

Подхватываю полотенце, осторожно заворачиваю в него и иду к окну. Лягушка, даже не пытается скрыться. Сидит тихо, словно загипнотизированная. Я даже начинаю подозревать, что придавила ее нечаянно. Однако, когда немного отклоняю краешек полотенца, на меня все так же спокойно смотрят круглые глазюки спокойной как удав животинки.

Проблемы начинаются, когда подхожу к окну. Одной рукой удержать животное тяжело. Но вторая нужна, чтобы открыть створку. Лягушка, будто ощущает близость свободы. Начинает возиться, вырываться. Полотенце соскальзывает. Уже не думаю о гадком скользком создании. Просто пытаюсь удержать — ловить ее по всей гостиной нет ни малейшего желания.

Пальцы едва удерживают покрытое слизью брюшко. Створка, наконец, приоткрывается, и я с огромнім облегчением выпускаю животное на свободу. Жаба быстро перепрыгивает на крепкую ветку дерева и уверенно продвигается по ней к свободе. Значит, эта попаданка точно из сада. И не лень было Люси и миньонам ловить ее по этим кустам ради глупой затеи. Ей-богу, как дети.

Но внезапно ладонь начинает слегка покалывать. Именно ту, которая держала лягушку. Машинально вытираю ее о полу халата и закрываю окно. Когда дохожу до ванной боль уже становится невыносимой. Меня передергивает от чувства брезгливости. На коже мерзкой пленкой ощущается слизь. Наверное, из-за нее и начинается зуд.

Холодная вода и мыло помогают только на короткое время. Слизь хоть и отмывается, но жжение нарастает. А потом рука краснеет, отек быстро распространяется на запястье, буквально на глазах охватывает предплечье. Теперь моя конечность напоминает розовую сардельку. Внезапно становится тяжело дышать. И я уже понимаю — мне нужна помощь.

— Сара! ― зову служанку. ― Ма…. ― так трудно леди Роуз назвать мамой. — Матушка! — нахожу приемлемый эквивалент.

Изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не чесаться. Но чувствую, что отек ползет и ползет дальше. В горле будто застрял здоровенный раскаленный шар.

Как ни странно, и та, и та реагируют сразу. Вылетают ко мне в гостиную. А за ними и сестры.

— Вивьен, что случилось? ― леди Роуз жмурится от света и затягивает пояс пеньюара. Наверное, уже спала.

— Вот, — из последних сил протягиваю вперед руку-сардельку.

Голос становится сиплым, свистящим. Я буквально ощущаю, как исчезает воздух. Не могу вдохнуть и капли. Испуганные лица окружающих подсказывают, что все гораздо страшнее, чем я себе думаю. Сара бросается ко мне. Но я уже не могу и глоточек воздуха втянуть. Перед глазами темнеет. Ноги подкашиваются, как вареные макаронины.

Глава 16

— Все могло бы закончиться гораздо хуже, — знакомый голос доктора Ллойда заставляет очнуться. Острое чувство дежавю режет по нервам. — Уверен, я не успел бы ее спасти. Но… — он на миг умолкает. ― У вас кто-то владеет целительской магией?

— Сара, — отвечает озабоченная маман.

Открываю глаза, жмурюсь. Они снова склонились надо мной, как стая грифов. Но на этот раз лица гораздо более озабочены. Даже у Селесты.

— Сара, вы спасли жизнь, леди Вивьен, — поворачивается к служанке доктор. Та неожиданно стесняется и краснеет.

― Что это было? — интересуется Селеста. — Вивьен говорила о какой-то лягушке перед тем, как упасть в обморок.

— Лягушка и была, — вмешиваюсь в разговор. Ненавижу, когда так говорят, будто меня здесь нет. — Кто-то подложил в умывальник.

― У вас аллергия на садовых лягушек?

― Аллергия? Откуда? — ошеломленно моргаю. И вдруг пугаюсь. Конечно, у меня нет аллергии. Но ведь она может быть у Вивьен. И я только что брякнула полнейшую глупость. Аллергики никогда о своих проблемах не забывают.

Перевожу испуганный взгляд на маман. Но та разводит руками.

― Никогда не замечала. Леди не подобает возиться с животными.

От облегчения голова идет кругом. Едва не попалась. Мне повезло. Но стоит быть внимательнее. В следующий раз все может закончиться гораздо хуже.

― Возможно, именно на этот вид… который водится в Шеридане. Эти лягушки вредители. Питаются корнями роз. Поэтому ничего удивительного, что вы и не подозревали о таких особенностях дочери.

Неожиданно пронизывает ужас. У меня же был самый отек Квинке. А здесь тебе не современная медицина, нет скорых и препаратов, спасающих жизнь.

— Подождите, вы хотите сказать, что я чуть не погибла от глупой шутки? — в горле пересыхает.

— Лорд Торнтон уже разбирается. Виновных обязательно допросят.

Откидываюсь на подушки. Хочется одновременно свернуть шею этой