отвратительной Люси — ибо кто еще способен на такую детскую выходку — и пожалеть ее. Вряд ли она знала, что ее невинная затея произведет такой эффект.

В дверь слышится уверенный стук. Сара бросается открывать, а я застываю как статуя, увидев в дверном проеме лорда Торнтона.

― Как леди Вивьен? ― интересуется он, окинув испытующим взглядом нашу компанию.

Сестры поспешно приглаживают волосы и поправляют пеньюары. Маман расплывается в ухмылке.

Я почему-то стесняюсь, натягиваю одеяло чуть ли не до самого подбородка. Немного неловко видеть в спальне еще и его. Разве это прилично? Или хозяевам все можно.

Однако ни маман, ни сестер не смущают присутствие герцога.

— Все хорошо, — почесывает переносицу доктор Ллойд. ― Завтра утром последние проявления аллергии исчезнут, и леди Вивьен сможет принять участие в запланированных развлечениях.

Торнтон кивает, ловит глазами мой взгляд. В нем бушует беспокойное море. Будто говорит, что за этой проделкой с лягушкой скрывается что-то опаснее, чем все думают.

Неужели именно об этом он предупреждал?

Горло сжимается, будто приступ снова вернулся. Почти ныряю под одеяло, чтобы укрыться от зорких глаз.

— Леди Вивьен, я прошу прощения за это ужасное событие, — произносит. ― Мне жаль, что под крышей моего дома такое с вами случилось. Каждый гость должен чувствовать себя в безопасности.

― Ничего страшного. Это лишь глупая выходка, — слабо хриплю.

Вдруг пугаюсь последствий, которые могут ожидать Люси.

— Ошибаетесь, — слышится твердое. ― Во всяком случае, виновные будут найдены и наказаны.

— Что? Зачем? — даже приподнимаюсь на локтях. ― Это же просто… ― осекаюсь на последних словах. Тяжелый взгляд отнимает дар речи.

— Не просто, леди… — качает головой. — Спокойной ночи. Я лично гарантирую, с вами больше ничего не случится. Вы под моей защитой.

Ошарашено хлопаю глазами. В комнате повисает тяжелая тишина. Даже доктор Ллойд смущенно скребет уже покрасневшую переносицу.

Торнтон выходит, и я, наконец, выдыхаю воздух, комком собравшийся в груди.

«Спокойной ночи», ― он сказал. Смешно. Неужели после этого можно заснуть.

Спустя несколько минут уходит и доктор Ллойд. Дает указания Саре и маман и оставляет на тумбе у кровати несколько бутылочек с лекарствами.

— Для профилактики, ― объясняет, пристально осматривая меня. ― Вдруг еще раз наткнетесь на лягушку. В саду. Они, бывает, прячутся в траве.

Делаю себе на носу зарубку, внимательнее следить, куда сажусь и ступаю. Думала ли когда-нибудь, что такой пустяк будет представлять для меня невероятную опасность?

— Спасибо, — голос все еще хрипит. Но говорить могу. Осталось только странное ощущение, что в гортани застрял шарик, все время пытаюсь его проглотить.

Врач кивает, собирает свой чемоданчик с лекарствами, и Сара идет его провожать.

— Поправляйся побыстрее, — неожиданно желает Селеста.

Удивленно перевожу взгляд на нее. Не может быть, чтобы сестра так переживала за мое здоровье.

― Нам завтра на экскурсию к мельницам. Без тебя лорд Торнтон вряд ли поедет… ― объясняет. И все становится ясно.

― С чего ты взяла? — спрашиваю. — Поезжайте вдвоем. Я не обижусь.

Опять сталкиваться с Торнтоном за столь короткий отрезок времени уж слишком для меня. И так его довольно-таки много стало в моей жизни.

― Да я бы с радостью. Но… — разводит руками и горько вздыхает.

— Я тоже хочу… — заводит Гортензия.

Селеста кривится.

― Тебя не приглашали.

Губы Гортензии начинают дрожать.

— Думаю, лорд Торнтон не будет против, — выдаю. — Или просто поменяемся местами. Скажете, что я себя плохо чувствую.

Селеста сжимает губы.

― Не думаю, что такое его устроит. Он просто перенесет прогулку. И дней на завоевание у меня станет меньше. Ты подставишь меня, Вив! Неужели не желаешь счастья сестре?

«Да забирай его с потрохами», — мысленно открещиваюсь.

А может, это как раз и шанс, вдруг приходит в голову. Чем больше Торнтон увлечется Селестой, тем меньше будет обращать внимание на меня. Уже открываю рот, чтобы заверить сестру, что я завтра буду, как в разговор вступает маман.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Завтрашний день все покажет, — взмахивает руками. — А теперь, цыплята, все по кроватям. Иначе синяки завтра будут под глазами. Сара, останься с Вивьен на ночь! Вдруг приступ вернется.

— Как прикажете, леди, — приседает в поклоне.

Родственники наконец-то покидают мою спальню, в комнате остается служанка. Облегченно вздыхаю. Уж очень они шумные. Сейчас бы остаться в одиночестве, подумать, разложить все по «полочкам».

— Можешь идти спать, Сара. Не думаю, что за мной нужно следить. Я хорошо себя чувствую.

— Я не могу, леди, — качает головой.

Недовольно хмурюсь. Еще шпионов мне не хватало.

— Я тебя отпускаю.

— Нет, леди, я останусь. Вдруг что… Мне и здесь будет удобно.

Она демонстративно садится в кресло у окна, достает из кармана передника какую-то книгу и углубляется в чтение.

Итак, выхода нет… Переворачиваюсь на бок и стараюсь уснуть. Однако сразу не выходит. Нервы натянуты как канаты. Успокоиться не удается. Я едва не умерла в очередной раз. Была на волосок от гибели. Несчастья преследуют Вивьен, как черного кота из песенки. Только у меня не девять жизней, а всего две. И это последняя. Ее нужно беречь.

Закрываю глаза, может так быстрее погружусь в сон. Маман права, с синяками под глазами не стоит появляться. Дело, конечно, не в Торнтоне или еще в ком-то. Дело в этой выскочке Люси. Перед ней и ее миньонами просто обязана появится еще красивее, чем сегодня. Пусть не радуются, что их глупая шутка как-то повлияла на меня.

Уж не знаю, какое наказание для них назначат Торнтоны. Но не думаю, что грозит что-то серьезное. Лягушка — случайность. Она и сама могла попасть в комнату, или я натолкнуться в саду. И, похоже, Люси, невольно, оказала мне огромную услугу. Если бы приступ произошел где-то в пустынном месте, где никого нет, меня было бы не спасти. Вот правду говорят — нет худа без добра.

С этой мыслью и засыпаю, искренне надеясь, что день принесет хорошие эмоции. Я снова смогу поставить Люси на место, а Джеффри так и не появится в Торнтонхолле.

Но надежды мои, к сожалению, не сбываются. Меня накрывают не радужные мечты, а жуткие воспоминания. Мозг Вивьен подсовывает картинки, и я погружаюсь в водоворот чужих мыслей. И хоть отдаю себе отчет, что тело здесь, в теплой постели. Но чувства пронзают, будто все происходит на самом деле. Со мной. Не из Вивьен.

Оказываюсь за плотной гардиной. Глотаю слезы. Селеста и Гортензия снова насмехались за обедом. Пока они наслаждались изысканными аппетитными блюдами, мне приходилось давиться огурцом и листиком салата. Маман сделала рацион еще жестче.

Живот болел