Пока мы катались в Подлесное за наградой и выбирали безопасную дорогу до Саранска, Сингх поведал нам другие подробности о себе и о своей семье.

Наша с Панкратом догадка насчет его благородного происхождения оказалась верна. Отец Равиндера был владельцем небольшой авиакомпании «Эйр-Мохали», что занималась исключительно грузоперевозками и активно сотрудничала с российскими партнерами. Как раз за связи с ними и отвечал Равиндер, поставленный отцом на соответствующую руководящую должность. Это позволило ему отточить русский язык намного лучше, чем молодой сикх разговаривал на нем после выпуска из РУДН.

Нынче самолеты «Эйр-Мохали» уже не летали. Из-за огромной перенаселенности ситуация в Пенджабе, да и во всей Индии, тоже сложилась тяжелая. Когда эту страну накрыл Зов и захлестнула анархия, крови в ней пролилось значительно больше. Тут же вспомнились былые обиды, которые веками затаивали на соседей племена и кланы. Повсюду с новой силой вспыхнули кастовые распри, а десятки религиозных сект, отринув прежние мирные соглашения, объявили друг другу открытую войну…

В общем, со слов Равиндера я понял, что удаленность от Котлована еще не гарантировала более спокойную жизнь. А кое-где на юге обстановка была даже незавиднее, чем у нас.

– Каким образом ты узнал, что твоя сестра стала именно Царицей Копателей? – поинтересовался я у Сингха после того, как мы выбрали дорогу и взяли курс на Саранск. – Она чем-то отличалась от других людей, которые услышали Зов? И почему вы не остановили ее еще дома, когда у вас была такая возможность?

– В том-то и дело, господин Степан, что в Пенджабе у нас не было такой возможности, – горестно покачал головой Равиндер. – Шармила с мужем и двумя детьми жила в другом округе, на северной границе штата. Когда ее поглотила Тьма, я и прочая наша семья находились далеко от нее. Вероятно, поэтому все обернулось так трагично. Обезумев, Шармила однажды ночью убила детей и мужа. А когда до нас дошло это известие, и мы смогли туда приехать, она успела скрыться. Родня ее мужа начала поиски раньше нас, но тоже не напала на ее след. Хотя в таком бардаке, что творится в Индии, это совсем неудивительно… Мы уже думали что навсегда потеряли Шармилу, но через восемь месяцев после ее бегства кто-то вдруг подбросил нам пакет с фотографиями. На них была запечатлена моя сестра в очень странном месте. Да и вид у нее был совершенно не такой, как у обычных копателей.

– А это случайно были не те рваные фотографии, которые ты собирал на хлебозаводе? – спросил я, припомнив, как сикх копался в ошметках содержимого своего ранца, ища уцелевшие вещи. Тогда я решил, что он не хочет бросать снимки своих родных и близких – молодой воин шел на верную гибель, и подобная сентиментальность была ему простительна. Но сейчас, когда он сам заикнулся о фотографиях, я подумал, что он мог искать нечто другое.

Подумал – и попал в самую точку!

– Вы угадали, господин Степан, – с неохотой признался Равиндер, которому явно не хотелось показывать нам улики, порочащие честь его семьи. – Я действительно подбирал на заводе те самые фото. Пускай мне невыносимо больно на них смотреть, но я обязан хранить их у себя, понимаете? Затем чтобы… Чтобы…

Он осекся и нахмурился.

– Затем чтобы иметь под рукой документальное свидетельство, которое может подсказать тебе, где искать сестру, – закончил я за ним. Не знаю, в чем хотел оправдаться перед нами Сингх, но я предпочел избавить его от поиска нужных слов. И вернул разговор из эмоционального в практическое русло. – Не возражаешь, если мы взглянем на твои фотографии? Как знать, возможно, нам удастся обнаружить на них детали, которые ты упустил. И которые также могут стать для тебя полезной подсказкой.

По-моему, Равиндер гораздо охотнее показал бы нам фотографии сестры, будь она запечатлена на них обнаженной, чем охваченной Тьмой. Но все же он не стал мне отказывать и вынул из кармана те несколько порванных, измятых снимков, которые не пожелал оставлять в Подлесном. Ничего он нам при этом не сказал. Просто молча протянул свои скорбные реликвии, после чего нахмурился и отвернулся к окну.

Поскольку я сидел за рулем, Панкрат разглядывал фотографии первым.

– А твоя сестра это… очень даже ничего, красивая, – пробасил он, видимо, желая слегка ободрить пригорюнившегося гостя. Но как и все, что делал наш громила вне поля боя, эта его поддержка также оказалась довольно неуклюжей.

Напоминание брату о красоте сестры, которую тот намеревался убить, повергло Равиндера в еще большее уныние. И вместо спасибо Ананас получил от него в ответ лишь укоризненный взор и тяжкий вздох.

Смекнув, что сболтнул лишнего, напарник смущенно покряхтел и решил воздержаться от дальнейшего проявления сочувствия. В котором Сингх, в общем-то, и не нуждался. А особенно – в сочувствии каких-то там наемных головорезов. Наоборот, истинному воину должно было льстить то, что мы относимся к нему со всей серьезностью и не лезем почем зря к нему в душу. Я, по крайней мере, вел себя именно так. Но Панкрат, на которого порой накатывала сентиментальность, не смог остаться равнодушным к истории пенджабца. Пусть даже, по его собственному признанию, он всегда недолюбливал кавказцев, арабов, азиатов и прочих южан.

Пару минут Ананас разглядывал снимки, что-то бурча себе под нос – видимо, проклиная вполголоса запечатленных на них копателей. Я тоже краем глаза посматривал, что он там изучает. Все изображения являлись довольно четкими и высококачественными. Это было заметно даже несмотря на то, что фотографии побывали в руках зомби. Такие кадры точно были сняты не на бегу и впопыхах кем-то из пробравшихся к Котловану экстремалов. Подброшенный семейству Равиндера компромат на Шармилу собрали, используя профессиональное оборудование. И так педантично, словно фотограф сам присутствовал среди тех копателей. Хотя, последнее, конечно, исключалось – все крупные планы здесь делались издали, с помощью сверхмощного объектива. Что вовсе не снимало закономерно возникающие вопросы. Наоборот – лишь добавляло новые.

Царица Копателей, она же Матерь Поводырей и Земляная Ведьма… Личность легендарная, но не мифическая, поскольку свидетельств ее существования – тех, что заслуживали доверия, – накопилось достаточно. Чего нельзя сказать о приписываемых ей людской молвой чудесах и злодействах. Она не летала по миру, наводя порчу на скот и посевы, не высасывала у чисторуких кровь и не отравляла воду в колодцах. Также никто не мог подтвердить (как, впрочем, и опровергнуть) слухи о том, что Царица живет в Большом Кремлевской дворце и взирает на Котлован с тех кремлевских башен, которые еще в него не рухнули. Не исключено, что она там бывала, но этому утверждению противоречила сама природа копателей. Они не нуждались в крове над головой, даже когда их поливали дожди и засыпал снег. Хотя от теплой одежды они не отказывались, поскольку сильные морозы были для них губительны. Да и к источникам огня в холодные времена года зомби всегда тянулись. Особенно если среди них затесывался профи, помнивший, как разжигать этот самый огонь.

На фотографиях Шармила была одета опрятнее, чем среднестатистический копатель. Но это лишь потому, что ей не приходилось самой участвовать в раскопках. И находилась она не в Кремле. Я знал Москву не так хорошо, чтобы определить по фону, где конкретно фотограф застал сестрицу Равиндера. Место это, судя по всему, располагалось в районе площади «Трех вокзалов». А судя по высоте, откуда Шармила взирала на Котлован, я бы предположил, что она и окружавшие ее поводыри (их тоже можно было безошибочно опознать по «аристократической» одежде) расположились на террасе какой-то сталинской высотки. Либо той, что стояла на площади Красные ворота, либо гостиницы «Ленинградская». На это обстоятельство указывали попавшие в кадр, террасные перила с декоративными башенками – как правило, на современных московских зданиях такие не делали.