Матерь Поводырей и двенадцать ее «деток», больше половины которых, к слову сказать, были заметно старшее нее, стояли на террасе с остекленевшими глазами, словно истуканы. Я мог бы подумать, что все они хранят молчание, если бы не знал, что члены высшей касты копателей умеют общаться друг с другом телепатически. Либо каким-то иным бессловесным манером, но связь между ними определенно наличествовала. И язык, на котором она велась, был намного сложнее языка обычных зомби.

С какой целью чертова дюжина нерядовых копателей взобралась на верхотуру? Вряд ли я определил бы это, даже если бы сам их фотографировал. Зато я определил по снимкам кое-что другое. Сначала мне показалось, что фотограф запечатлел Шармилу и компанию с крыши другого стоящего неподалеку здания. Но когда я напряг память, то вспомнил, что в направлении, откуда велась съемка, нет построек, сравнимых по высоте с вышеупомянутыми. А тем более таких, что позволяли бы наблюдать за этой террасой с более высокой позиции.

Из всего этого следовало, что Царицу Копателей снимали не со здания, а с вертолета. Что превращало историю изготовления этого компромата в еще более загадочную, ведь организовать такую аэрофотосъемку в наши смутные времена являлось чертовски накладно и затруднительно.

– Вы выяснили, кто сделал эти снимки и отправил их вам в Пенджаб? – поинтересовался я у сикха, продолжая то и дело поглядывать на перебираемые Ананасом фотографии.

– Нет, – мотнул головой Равиндер. – Никто не сознался в этом, а предполагать можно до бесконечности. У нашей семьи хватает недоброжелателей, и многие из них снова вспомнили о наших былых раздорах. Думаете, почему из пяти моих братьев на поиски Шармилы отправили одного лишь меня? Не только потому, что я – единственный, кто из нас говорит по-русски и пока не обзавелся своей семьей. Дело еще и в том, что сегодня вся наша родня сплотилась как никогда ранее, чтобы противостоять нападкам наших врагов. А также приглядывать друг за другом, чтобы не допустить второй такой трагедии, если Тьма снова заберет кого-то из нас. Наверняка подброшенные нам фото являлись чьими-то грязными происками. Кто-то думал, что этим он разобщит и ослабит наши силы, заставив часть из нас уйти на север, после чего расправиться с оставшимися будет намного проще. Но этот негодяй просчитался. Мы не настолько глупы, чтобы поддаваться на его уловки.

– Но тем не менее ты все-таки покинул Пенджаб и отправился в Москву, – заметил я. – Почему?

– Да, для «Эйр-Мохали» настали трудные времена, – повторил Сингх, – но у нас есть технические возможности, чтобы определить, какие фотографии нам подсунули: настоящие или фальшивые. В подлинности этих сомневаться не приходится. На них действительно заснята Шармила. И если она и люди, которые ее окружают, не роют Котлован, но выглядят, как копатели, и находятся среди копателей, кто же они тогда такие?

– А вы не задумывались над тем, как эти снимки могли очутиться у ваших врагов? – продолжал я допытывать гостя. – Или это они сами предприняли экспедицию к Котловану и облетали его на вертолете до тех пор, пока не обнаружили Шармилу и не сделали нужные кадры?

– Очень сомнительно, – ответил Равиндер. – Эти люди тоже имеют влияние в Индии, но мы для них не настолько серьезная угроза, чтобы они пошли на такие траты ради обычных фотографий. Самое вероятное объяснение: наши враги случайно наткнулись на любительские снимки Царицы Копателей и опознали в ней Шармилу. А затем, поняв, какую из этого можно извлечь выгоду, наняли профессионалов, чтобы они раздобыли им снимки получше.

– Звучит вроде бы логично. – Я пожал плечами. И добавил: – Правда, есть одно но. Я давно вращаюсь в этом бизнесе, но не знаю наемников, у которых имелась бы своя авиация. Они бы еще согласились искать в Котловане с воздуха конкретного человека. Но перед этим им пришлось бы сначала найти вертолет – лишняя работа, за которую ваших врагам также пришлось бы платить, причем немало. Ты же утверждаешь, что они не стали бы делать этого из-за одних снимков. Как видишь, у нас с тобой опять не срастаются некоторые факты, и твоя теория продолжает хромать.

– Даже не знаю, что вам на это сказать, господин Степан, – развел руками сикх. – Прежде чем я отправился в Россию, мы с братьями и отцом долго это обсуждали и много чего успели передумать. Однако все наши сомнения и догадки не отменяют неопровержимые факты: Шармила стала не просто копателем, а Матерью Поводырей, и она находится в Москве. Кто бы ни прислал нам эту информацию, она является достоверной. Вот почему, получив ее, мы не могли оставить ее без внимания.

Я вновь глянул на снимки, которые Ананас просматривал уже по третьему разу. И вдруг увидел на одном из них нечто такое, отчего у меня в голове будто щелкнул тумблер и загорелась тревожная лампочка.

– А ну-ка дай мне предыдущее фото! – велел я и, затормозив, остановил машину у обочины.

– Чего ты задергался, Иваныч?! – удивился Панкрат, протягивая нужный мне снимок. – Никак и впрямь что-то дельное высмотрел?

– Возможно. Только не что-то, а кого-то, – ответил я. И, приглядевшись к фото получше, указал на одного из поводырей. – Вот, его! Видишь этого мерзавца?

– Кого-кого? – Панкрат прищурился и, склонившись над снимком, едва не прожег тот торчащей у него во рту сигаретой. – Вот этого типа, которого крайняя слева башенка загораживает, что ли? Да тут от твоего мерзавца видать-то всего ничего – затылок и плечо. Ежели бы ты в него пальцем не ткнул, я бы его вообще не заметил.

Несмотря на то, что Царицу Копателей фотографировали с воздуха, снимки не отличались разнообразием ракурсов. Все они были сделаны при пролете кружащего вокруг здания вертолета через определенный сектор. Или же снимков на самом деле было много, но семье Равиндера подбросили лишь те из них, на которых Шармила выглядела наиболее узнаваемо. По этой причине не удавалось толком разглядеть всех стоящих рядом с ней поводырей. Некоторых из них заслоняли собратья, а один – тот, на которого я обратил внимание, – был почти целиком скрыт перильной башенкой. Но как бы то ни было, свои главные приметы он от фотографа не утаил. И когда я, бросив взгляд на фото, заметил торчащие из-за башенки, беловолосую макушку и левое плечо, имеющее немного странную форму, то вмиг узнал этого копателя.

– Дьявольщина! – выругался я, продолжая указывать на него пальцем. Заинтригованный Равиндер тоже подался вперед и глядел на фото через мое плечо. – Ну вот же он – мой «белый кит»! Жив, здоров, да к тому же в высшие эшелоны власти поднялся!

– Да будет тебе, Иваныч, почем зря в бутылку лезть! – скептически проворчал Ананас. – Мало, что ли, среди поводырей белобрысых дылд? К тому же у твоего «Моби Дика», ты сам говорил, нет одного плавника, а у этого… хм… А у этого вообще не видать рук! Одно плечо из-за столба торчит, и то кривое!

– Вот именно – кривое! – подчеркнул я. – Распространенный анатомический дефект при подобном увечье. Ты что, Панкрат, не видел калек с полностью ампутированной рукой, которые стали таковыми не вчера, а много лет назад?

– Видел, ясен пень, – подтвердил тот. – Ну и что с того? Пускай они были однорукие, но люди-то, один хрен, мне попадались разные. Да и особо дефективных я среди них не замечал.