Августин, Лактанций, святой Василий, святой Амвросий, святой Иустин Мученик, святой Иоанн Златоуст, святой Цезарий Арелатский, Прокопий Газский, Севериан Гавальский, Диодор Тарсийский и т. д.»254. На это «и т. д.» нельзя не обратить внимание. В первой части мы убедились, что в действительности такой концепции следовали лишь Лактанций и антиохийская Церковь, что не мешает Летронну утверждать, будто средневековые космографы были вынуждены считать Землю плоской и связывать эту гипотезу с ее движением:

В былые времена, кои от нас не так уж далеки, все науки должны были брать начало из Библии. Она была единственной основой, на которой им дозволялось произрастать; прогрессу были поставлены узкие границы. Астрономам отводилось наблюдение за звездами и составление святцев, но при условии, что Земля остается [sic] центром мироздания, а небо по-прежнему – твердым сводом, усыпанным светящимися точками; космограф мог чертить карты, но только следуя принципу, что Земля – это плоскость, чудесным образом висящая в пространстве и поддерживаемая Божественной волей255.

А если где-то сферичность и допускалась, как утверждает автор, то с обязательным условием: исключалось существование антиподов256.

Он также напоминает о «суровой богословской цензуре», занимавшейся воспрепятствованием науке на протяжении всего средневековья и использовавшей «три веских аргумента: гонения, тюрьма или костер»257. Обращаясь к доводам Козьмы, он создает поистине «крутой» замес:

Это давние доводы, и во все времена с ними считались. Еще Плутарх вложил их в уста одного из своих собеседников, ярого противника идеи земной сферичности и существования антиподов; они повторяются из века в век начиная с Лактанция и святого Августина до того момента, когда открытие Америки и кругосветное путешествие Магеллана навсегда не заставят замолчать противников представления об обитаемой обратной стороне Земли258.

Да, Летронн утверждает, что «именно Магеллан» заставил замолчать «противников» антиподов, но говорит об этом так, словно о сферичности тогда только что услышали. Как некогда Вольтер, автор внушает своему читателю, будто диспуты об антиподах и о сферичности суть одно и то же, а система Козьмы пользовалась авторитетом.

Написанное Летронном – просто статья, ее цель никак не связана с масштабным выстраиванием истории конфликтов науки и религии, которое предприняли американцы спустя полвека. Тем не менее для Франции это имеет значение, поскольку очевидно родство этого текста с основным посылом книги Ирвинга, опубликованной на английском в тот же период, или с суждениями Дрейпера несколько десятилетий спустя. Во вступительной части – при том, что темой статьи является форма Земли, – Летронн рассказывает о диспуте с участием так называемых «библейских геологов», которым – как Барнету, Уистону, Кирвану и Делюку – удалось «согласовать свои идеи с Книгой Бытия»259. Гилберт Барнет (ум. 1715) и Уильям Уистон (ум. 1752) – английские теологи; Ричард Кирван (ум. 1812) – ирландский химик и геолог, а Жан Андре Делюк (ум. 1817) – швейцарский физик и геолог.

В самом деле, они все пытались примирить свои физические теории образования Земли с нарративом Книги Бытия, и потому, в зависимости от различных редакций Библии, момент ее сотворения им приходилось относить к 4000 году до н. э. (если опираться на вульгату) или к 5500 году до н. э. (по Септуагинте). В XVIII веке эти версии опроверг Бенуа де Майе (ум. 1738), изучавший геологическую стратификацию и эрозию, а затем Жорж-Луи Леклерк де Бюффон (ум. 1788) – они пользовались методом оценки времени остывания Земли: все опыты описал Юбер Кривин, автор подробной истории этих вычислений. Бюффон в своих изысканиях увеличил возраст Земли до 74 000 лет, и в результате (как бы нелепо это ни выглядело в сравнении с 4,55 миллиарда лет, по современным расчетам) факультет теологии потребовал, чтобы он отказался от своих выводов. Бюффон так и поступил, пошутив при этом, что лучше «прослыть плоским, чем быть повешенным»260. В начале XIX века сочинения «библейских географов» критикуют намного смелее. Летронн воспринимает диспут о возрасте Земли как повторение контроверзы, которая будто бы велась по поводу сферичности. Словно глупость церковных схоластов с их несгибаемой уверенностью, что Земля плоская, передалась геологам, таким же косным, как и их предки из Саламанки, в своем нежелании признавать продолжительность геологических периодов. Забавно, впрочем, что Летронн не включил в свой список Ньютона, хотя ученый, также на основе Библии, вычислил точную дату сотворения Земли – 3998 год до н. э. По всей видимости, фигура великого англичанина плохо увязывается с обобщенным представлением о науке, покорной религиозным догмам. Таким образом Летронн обеспечивает жизнеспособность своим идеям, уже одобренным Вольтером и просветителями, и, больше того, прикрывается авторитетом Коллеж де Франс, что в начале XIX века, как и сейчас, имело значение.

Глава II

Миф в мифе

Современная популярная культура часто приписывает открытие шарообразности Земли Галилею, но в работах по истории науки, даже недобросовестных, такая точка зрения не выдерживает критики и в описанных нами американских трудах практически не встречается. Другое ошибочное, но, на первый взгляд, менее абсурдное представление традиционно связывает в глазах читателей доказательство сферичности с открытием Америки и первыми трансатлантическими плаваниями. Мы коснулись их, говоря об упоминаниях Колумба, да Гамы и Магеллана в трудах, рассмотренных нами в предыдущей главе. Суд над Галилеем и его последующая историография в последнее время часто становятся предметом переосмысления, а посмертная судьба Колумба недавно была описана очень подробно261 – отсылаем любознательного читателя к этим работам. Нам же хотелось бы теперь остановиться на том, как именно миф о средневековье, верившем в плоскую Землю, был привнесен, укоренен и распространялся в мифе (или мифах) вокруг фигуры Христофора Колумба.

За несколько десятилетий до трехсотой годовщины открытия Колумбом западных земель Вольтер в своем «Опыте о нравах» сожалеет о том, что жители Флоренции предпочитают хранить память об Америго Веспуччи, человеке, не заслуживающем, на его взгляд, «никаких почестей за то, что в 1498 году он оказался в составе эскадры, прошедшей вдоль бразильских берегов», тогда как Колумб пятью годами ранее «проложил путь всему миру»262. В XVI веке Колумб, судя по всему, действительно менее известен, чем Веспуччи. О нем умалчивает Коперник в своем труде «О вращении небесных сфер» (De revolutionibus orbium cœlestium): говоря об «островах, обнаруженных в наше время правителями Испании и Португалии», польский ученый упоминает лишь Америку, «названную так в честь открывшего ее капитана»263. Есть еще один признак того, что по крайней мере в первые десятилетия XVI века у этих двух событий был