от жителя деревни я никак не ожидала. Почему-то они все здесь казались мне чуть ли не умственно отсталыми. Возможно, это мнение во мне укрепила зарождавшаяся на почве магических возможностей мания величия… так-то подумать, я в самом деле далеко не лапочка.

Домик этой старушки Агапы был похож скорее на землянку, чем на избу. Очень маленький, совсем без окон, а дверь оказалась такой низкой, что сложно было представить того, кто сможет пройти через нее, не наклоняясь.

Судя по состоянию бревен и крыши, заросшей густой травой, домик построили очень, очень давно.

Нольг постучался в дверь и громко спросил, есть ли кто дома.

Изнутри землянки послышалось шуршание, потом постукивания и тихие переговоры. Спустя минуту дверь отворилась и нам показалась девушка в невзрачном коричневом платье, которое носили уже не одно поколение, и с шалью на плечах.

– Нольг! – улыбнулась она. – Заходи! А кто это с тобой?

– Ведьма, – невозмутимо ответил он, складываясь пополам и с даже так с трудом проходя через дверь.

Спустившись по ступенькам, ведущим вниз на целых два метра, я оказалась в самой настоящей землянке. Удивительно, но внутри было достаточно просторно.

В «прихожей» были расставлены нужные по хозяйству вещи, на стене на оленьих рогах висела одежда, а на специальной скамеечке ютился набор разноразмерных лаптей, старых башмаков и даже одна пара почти целых сапог нашлась. Из своеобразной прихожей проход вел в большую кухню, она же была и гостиной. Ход внутрь прикрывали две двери, потому я и не увидела толком, что там.

За столом, закопавшись среди пучков сушеных трав, грибов и прочей растительности, сидела старушка. Увидев Нольга, она улыбнулась.

– Здравствуй-здравствуй, Нольг! А кто это с тобой?

– Ведьма Бэйр. Она хочет поговорить с тобой и с Ежевикой.

– Бэйр!? – испугалась девушка по имени Ежевика. Боги, мои портреты уже что, и в лесах развешивают!? Или, может, к этой знахарке приходили ланки Адольфа в поисках ведьмы с рыцарем!?

– Что тебе здесь надо? – нахмурилась старушка, вставая из-за стола.

– Поговорить и только, – я подняла руки, в знак мирных намерений. – На самом деле мне нужна только… гхм… Ежевика.

– Нольг? – испуганно поглядела на Добрыню Никитича девица. – Зачем ты ее сюда привел?

– Я вам принес сметаны и молока. Пирожков, уж извините нас, не получилось у матери к сроку испечь, – невозмутимо, как и всегда, сказал он, подходя к столу и выкладывая на него гостинцы. Старушка поспешила расчистить место для подарков.

– Спасибо, век тебе счастья, – улыбнулась ведунья. – Но откуда же у тебя с этой прохвосткой знакомства? – она недобро зыркнула в мою сторону.

– У меня брат заболел сильно, мы уж думали, не вылечить. Отец с матерью сколько не лечили, сколько по лекарям не ходили, ничего не помогало. А вот вчера уехали в город, за священником, остановились на постоялом дворе и там встретили инквизитора, а с ним Бэйр. Инквизитор согласился помочь, ну они и вернулись с ним и с ведьмой. Храмовник что-то наколдовал и Хога тут же выздоровел, с кровати встал, есть начал, – на лице Нольга появилась улыбка. – Теперь Бэйр зачем-то захотела с Ежевикой поговорить. Я перечить ей не могу, вот и привел ее к вам. У нее добрые помыслы, ее нечего бояться. Головой ручаюсь.

– Как это, Хога заболел!? А что же мы не знали? Что же вы нам не сказали? Мы бы вылечили! – разволновалась старушка.

– Мои родители ведунам не верят, вы же знаете, – развел руками богатырь. – Они ни во что не верят! Я бы к вам первым пришел, да не я в семье голова.

– А инквизиторам они верят, значит! – возмутилась Ежевика.

– Инквизиторы они все умеют одинаково, их всему по науке учили, а у ведунов и силы, и знания от души идут, – возразил Нольг. – Это разные занятия, кто-то больше верит одним, а кто-то другим.

– Но с Хогой ведь все в порядке сейчас? – настороженно посмотрела на меня девица.

– Не знаю, – честно ответила я. Не похожа она на злобную ведьму, все-таки. Даже Миша из Верегеи, и ты больше была похожа. – Ну так… поговорить где можно? Без лишних ушей.

– Тут лишних ушей нет, – заметила старушка.

– Мне нужно поговорить с ней наедине, я настаиваю.

– Идите тогда на улицу, а я пока тут с Нольгом посижу, напою его чем-нибудь, – нехотя разрешила старуха. – И корзиночку, Ежевика, возьми, пойдите на полянку с малиной, наберите ягод. Поговорите заодно.

– Хорошо.

Мы с Ежевикой выбрались из землянки на улицу. Было видно, что девушка сильно нервничает и, кажется, боится меня.

– Зачем тебе со мной говорить? – спросила она, когда мы оказались на улице и отошли подальше от дома в лес.

– Ты приходила к матери Нольга? – решаю сразу в лоб.

– А это тебе зачем? – насторожилась девушка.

– Так ходила?

– Ну да… – неуверенно ответила она, потеребив подол платья.

– И просила, чтобы он тебя в жены взял?

– Что? – удивилась она, широко раскрыв и без того большие глаза. Но потом тут же нахмурилась. – Это тебя на касается!

– Отвечай на вопросы и не спорь, а не то хуже будет, – я сделала суровую мину. Девица посмотрела на меня и почему-то поверила.

– Ну, просила, – тихо призналась она.

– Отлично, – пробормотала я, разглядывая Ежевику и пытаясь понять, насколько она «злая, холодная и колючая».

Мы уже дошли до поляны, усеянной кустами дикой малины, и стали собирать ягоды. Ежевика – себе в корзинку, а я себе в рот.

Девушка была не то чтобы красивая, но необычная. Очень светлая кожа, голубые глаза и роскошные кудри черного цвета с отливом в лиловый, которые она, в отличии от деревенских, не убирала ни в косы, ни под платок. От этого цвета и имя у нее небось – Ежевика. К глазам я присмотрелась внимательнее, чем-то они у нее отличались. То ли взгляд какой-то особенный, то ли цвет радужки… Я так и не смогла ничего понять, только смутила девушку своим пристальным взглядом.

– И что тебе Эргея сказала? – спросила я, решив продолжить допрос. И все-таки не тянет она на невинную овечку.

– Она сказала, что, сын у нее хороший и ладный, и невесту она ему под стать найдет. С приданым богатым, красивую, хозяйственную и послушную…

– А ты что?

– А я что? – она тяжело вздохнула, как будто готова была вот-вот расплакаться. – Я сирота, без роду и племени, с кореньев на кашу перебиваюсь, в лесу живу, как животное дикое, одеваюсь в обноски, которые люди даже на половые тряпки пустить не хотят!… Не пара я ему.

– Какая драма, – хмыкнула я.

– Но вот как не