боеприпасами к стрелковому оружию (только 13 июня прибыли ящики с патронами в количестве 12.000 штук). Оттуда на 5 почтовых лошадях с грузом двинулись дальше. Ещё не начиная путешествие, экспедиционный кошелёк похудел на 6600 руб. Деньги также уходили и на починку телег, от разбитых донельзя дорог.

«Днём мы едем обыкновенно раздетые, – писал Пржевальский Фатееву из Семипалатинска, 3 июля 1876 г., даже без сапог и штанов; в каждой попутной речке купаемся. Моё здоровье отлично и быстро поправилось: головные боли, кашель, катар горла – все прошло. Вот что значит приволье страннической жизни! Это не то, что сидеть в Петербургском климате в маленькой конурке на 5-м этаже».

В Семипалатинске, куда он прибыл в начале июля, его ждали: Чабаев, Иринчинов и казак-переводчик Бату-Батмаева. По дороге путешественникам всюду оказывали почёт, уважение и тёплый приём.

Заехав в г. Верный Николай Михайлович выбрал себе дополнительно 3-х казаков. Оттуда он направился в Кульджу, которая в то время была по договору с Китаем занята Русскими войсками. Предстояло начать последний этап снаряжения экспедиции. Однако, не доезжая до Кульджи, в районе горной пограничной реки Хоргос, где формируются границы между Российской империей и империей Цин, случилось несчастье. Летом Хоргос, как правило – полноводен, в связи с таянием ледников и не везде проходим вброд. При переправе, под напором набежавшей воды, одна из телег опрокинулась и все лежащие на ней 14 ящиков, упали в реку. Их сразу же подхватило быстрое течение, и многие вещи намокли, а часть из них вообще исчезла в водной пучине.

Это происшествие задержало снаряжение экспедиции в Кульдже на несколько недель. Но в процессе следования обнаружилось и то, что казаки, присоединившиеся в г. Верном, оказались непригодными для ухода за животными, а также за короткий период стало понятно, что они лентяи и пьяницы, а такие в экстремальной ситуации могут сильно подвести. Пришлось брать только испытанных спутников Чабаева и Иринчинова, а также прапорщика Повало-Швыйковского и Эклона. В Кульдже наняли крещёного киргиза, умеющего говорить по-сартски[206], хотя и его позже пришлось заменить ввиду своей профессиональной непригодности.

Глава V. Второе (Лоб-норское) путешествие. От Кульджи к северному маршруту Великого Шёлкового пути

Движение по долине реки Или

Конвой приближённых властителя. ЧП на реке

Утром 12 августа 1876 года экспедиция отправилась в очередное путешествие, вдоль реки Текес, одной из образующих реку Или, и далее путники двинулись по долине другой составляющей реки, – нижнего Кунгеса.

Для кратковременной стоянки для научных вылазок в лесах Кунгеса, Пржевальский выбрал место, где в 1874 г. стоял пост русской казачьей сотни. Все постройки: сараи, в которых жили казаки, кухня и баня, – было пригодно для проживания. Охотясь за зверями в этих местах, путешественники добыли в коллекцию несколько уникальных экземпляров животных, в том числе старого темно-бурого медведя, свойственного Тянь-шаню[207]. Пройдя через хребет Нарата, путники очутились в Юлдусе. Как охарактеризовали его местные жители торгуты, здесь везде превосходные пастбища, а летом нет мошек и комаров. «Место прекрасное, прохладное, кормное; только жить господам да скотине».

Однако не обошлось без неприятностей. Взятый помощником, прапорщик Повало-Швыйковский почти с самого начала экспедиции не смог переносить тягот пути, и попросту стал обузой. И Пржевальский, отчаявшись его воспитывать, вынужден был отправить его обратно к месту прохождению службы. К счастью, другой спутник, вольноопределяющийся Эклон, оказался дисциплинированным и опорой в делах и оставался таковым до конца путешествия.

На реке Хайду-гол экспедиция остановилась в урочище Хара-мото, где встретилась с первыми жителями торгутами, которые их радушно приняли. Между тем быстро разнёсшийся слух о прибытии русских, всполошил все ближайшее мусульманское население. Уверяли, что идёт русское войско и что на Хайду-голе появился уже передовой отряд. Подобному слуху ещё более поверили, когда, с первого же дня прихода, начали раздаваться наши выстрелы по фазанам и другим птицам. Мусульмане, живущие по Хайду-голу, невдалеке от Хара-мото, до того струсили, что побросали свои дома и убежали в Кара-шар[208].

На третий день прихода в урочище, в лагерь пришли мусульмане, посланные правителем города Курла, узнать о цели прихода русских. Пржевальский объяснил, что они идут на Лоб-нор и что про путешественников известно лично правителю Кашгарии Якуб-беку.

С этого момента делать съёмку стало очень трудно, приходилось соблюдать осторожность, так как с караваном ехало шесть аньджанов. Пржевальский делал только засечки дорогою, отставая, как будто по нужде. При всем том он не смог сделать засечку на Кара-шар, так как сарт, указавший ему место этого города, ходил за ним по пятам. А вскоре они въехали в гряду небольших холмов, закрывающие объект, откуда уже нельзя было сделать засечки. Чтобы не давать почвы для подозрений, он отказался, по предложению тех же сартов, идти в Кара-шар и направился прямо в Курлю. Сколько впоследствии он услышал обвинений за то, что не зашёл в Кара-шар! И как легко было потом упрекать людям, сидящим в тёплых кабинетах, а не находящихся в экстремальных ситуациях на острие опасности![209]

На следующий день по приходу в Курла в лагерь прибыл один из приближенных Бадуалета, Заман-бек, бывший русский подданный, выходец из города Нухи в Закавказье, армянин по происхождению. Состоявший когда-то на русской службе, он отлично говорил по-русски и с первых слов объявил, что прислан Бадуалетом провожать экспедицию на Лоб-нор. В дальнейшем оказалось, что Заман-бек весьма лояльно расположен к русским и, насколько это было возможно, оказывал путникам услуги. Пржевальский даже с ним подружился и в дальнейшем состоял в переписке.

Чтобы попасть на Лоб-нор, караван намеревались первоначально двинуть в долину реки Тарим, расстояние до которой от Курла составляло 86 вёрст. Придя на берега Тарима, он обнаружил, что нигде не встречал местности, более непригодной для охоты, как его долина. В течение целого месяца они вшестером не только никого не убили, но и сам он даже не встретил ни одного зверя.

Отсутствие корма для фауны в этих местах, породило и отсутствие птиц, хотя, лесная местность и тёплый климат должны были, по логике, привлекать сюда многих пернатых на зимовку. Из рыб как в Тариме, так и в самом Лоб-норе путники обнаружили лишь два вида: маринки и семейства карповых.

Сделав переход, экспедиция добралась до деревни Ахтармы, где произвели астрономическое наблюдение долготы и широты, а барометром измерили абсолютную высоту. Она равнялась 2500 футов, т. е.762 м над уровнем моря. Озеро Лоб-нор находится над уровнем моря на 2200 футов, ~670 так, что нижний Тарим имеет сравнительно небольшой наклон. Однако течение в реке быстрое и достигало порой