на одной ноге, пытаясь не мычать от боли, чтобы в глазах Марии не выглядеть слабаком и нытиком.

А мы с сестрой судорожно переглянулись, высунули головы из-за шкафа и уставились на Вячеслава.

— Иди отсюда, демон, — уже более спокойно проговорил он, пытаясь столкнуть с конторки толстого чёрного кота. — Ты мне уже несколько книг испортил. Изыди!

Животное протестующе мяукнуло, но всё-таки оказалось на полу.

— Чего вы там уронили? — хмуро спросил Вячеслав, глянув на нас с сестрой. — Ваши подростковые мечты?

— Ящик, но мы сейчас всё соберём, — честно призналась Мария и облегчённо улыбнулась.

— Ну-ну, — выдал парень и снова уткнулся в книгу.

Я пару секунд понаблюдал за ним возмущённым взглядом, чувствуя, как успокаивается в груди сердце, а потом исчез за шкафом и оценивающе посмотрел на ногу друга.

— Не сломал. У меня кость крепкая, — заявил он и с гордостью глянул на мою сестру.

А та уже собирала рассыпавшиеся книги и на Григория не обращала никакого внимания. Он недовольно хмыкнул и принялся помогать ей.

Вскоре мы привели книги в порядок и добрались до содержимого двух нижних ящиков. И, прямо скажем, оно сильно разочаровало меня. Лишь одна книга могла похвастаться текстом, связанным с демонами и ангелами.

Ну, в принципе, ничего удивительного. Это же не библиотека особого отдела. Пришлось брать то, что было. Да ещё прибавить девять книг, дабы скрыть ту, что действительно интересовала меня.

— Хороший выбор, — похвалил меня Григорий, ставя ящики обратно. — Да ещё такой разношёрстный. Потом дашь мне почитать.

— Договорились, — просипел я и чихнул из-за пыли, летающей вокруг.

— Сколько же это всё будет стоит? — задалась вопросом Мария и нахмурила лобик.

— Сейчас узнаем, — пробубнил я и пошёл к Вячеславу.

Тот оторвался от чтения, алчно сверкнул подслеповатыми зенками и оценил десять потрёпанных томов в приличную сумму.

Мария ахнула и возмущённо посмотрела на него. А тот молча пожал узкими плечами и развёл руками. Дескать, не мы такие, а мир такой. Пришлось заплатить. Правда, в качестве бонуса парень вручил мне чёрную сумку, вместившую все десять томов.

После этого мы покинули его кладбище книг, выбравшись на свежий воздух.

— До завтра, Михаил, — пожал мою руку Григорий и с великой надеждой заглянул мне в глаза.

— Да придумаю я что-нибудь. Не убьют нас завтра. И даже не унизят. Спи спокойно.

— Пф-ф-ф, да я уже давно забыл об этом, — сказал Ветров, предательски покраснел и покосился на мою хмурую сестру. — До завтра, Мари. Надеюсь, свидимся.

— Всего доброго, — вымученно улыбнулась она ему.

Друг улыбнулся ей в ответ и ещё раз посмотрел на меня долгим умоляющим взглядом. А я кивнул ему и показал большой палец. Мол, всё будет хорошо. Ветров скептически покачал головой и пошёл к автобусной остановке.

— На метро? — предложила сестра и саркастически добавила: — Или ты опять хочешь воспользоваться рунами?

— Не. Глупо использовать их по пустякам. Так меня рано или поздно обязательно кто-нибудь застигнет за их использованием. Пошли на метро. Время у нас есть. Мы никуда не торопимся.

— Миша, а ты правда выиграл в лотерею?

— Ну, когда я тебя обманывал? И давай уже закроем эту тему.

— А сколько ты выиграл в лотерею? — полюбопытствовала она, всё ещё не до конца убеждённая в моей искренности.

— Нормально и кое-чего ещё осталось, — расплывчато ответил я.

И действительно кое-чего у меня осталось. А также осталось чувство сожаления из-за того, что я не смог хорошенечко обыскать нору демоницы. Авось я бы там что-то интересное нашёл. Хотя некогда уже было… Местные начали выползать на шум драки. А там и полиция могла приехать. Нет, правильно мы с Гришкой сделали, что свинтили оттуда.

Утешая себя подобными мыслями, я двинулся к станции метро, попутно отвечая на вопросы сестры. Она буквально завалила меня ими. И о лотерее ей расскажи, и о том, как я буду решать вопрос с Мироновым, и о том, как я себя чувствую. Пришлось на всё отвечать. Но отвечал я коротко, туманно и неохотно. Поэтому она вскоре обиженно нахмурилась и закрыла ротик. И промолчала вплоть до дома дядюшки.

— Что скажем дяде и тёте? Откуда у нас обновки? — хмуро спросила сестра, взойдя на крыльцо с коваными перилами, когда-то выкрашенными чёрной краской, а ныне уже облупившейся.

— Скажем правду. Или у тебя язык не повернётся? Милее соврать? — иронично выдал я, повернув потёртую дверную ручку.

— Да кто ещё тут врун, — фыркнула Мария и проскользнула в холл.

Внутри нас встретили две красные недовольные физиономии, принадлежащие нашим родственничкам.

— Вы чего в универе натворили⁈ — гневно выдала Фроська, срываясь на пронзительный визг, больно полоснувший по ушам.

— Ага! Чего натворили⁈ — вторил ей Иван, тряся толстыми щеками.

— Мишка, какого чёрта ты со своим дружком рассердил Миронова⁈ — выпалила двоюродная сестра, уперев руки в крутые бока.

— Он сам виноват. Нечего было к Марии приставать, — процедил я, холодно глянув на разъярённых родственников.

— Да ничего с ней не случилось бы! Потерпела бы немного! — прохрипел покрывшийся потом Иван, комкая в руке грязный носовой платок. — А теперь Миронов зол на всю нашу семью! Да, да — и даже на нас с сестрой, хотя мы вообще ничего не делали! Нам тоже придётся отдуваться, ежели ты завтра же не извинишься перед ним!

— Он чего… разговаривал с тобой? Или звонил? — смекнул я, прожигая яростным взором рожу двоюродного брата. Хотелось дать ему кулаком по сальному лбу за его слова.

Даже всегда спокойная Мария возмущённо фыркнула. Мол, сам, козёл, терпи домогательства всяких уродов. Хотя, зная Ивана, мы оба были уверены в том, что он бы терпел, да ещё фальшиво повизгивал от удовольствия, лишь бы не рассердить того, кто сильнее него.

— Да, звонил сударь Миронов. И угрожал… — вставила Фроська и с тяжёлым вздохом упала толстой задницей на обшарпанное кресло. — Мишка, ты завтра же извинишься перед ним. И даже не думай ослушаться меня! Иначе… иначе крепко пожалеешь!

— Если Михаил извинится, то это будет урон его чести. Большой урон, — глухо сказала Мария, хмуря бровки.

— А мне плевать! — истерично завизжала Фроська, сверкая свиными глазками. — Мы и так приютили вас, нищебродов, а вы нам такие подлянки устраиваете! Ишь чего… Вы должны нам ноги по гроб жизни целовать да прислуживать! И то мало будет за доброту-то нашу! Кормим вас, поим, одеваем… Кстати, — она вдруг заткнулась и удивлённым взглядом пробежалась по моим новым шмоткам. — А чего это на тебе? Откуда? Украл, что ли? И что у тебя в сумке?

— А это, сестрица, дар божий, — насмешливо улыбнулся я, пытаясь всеми силами погасить