Если Александра I постоянно тяготил груз моральной ответственности, то Наполеон вряд ли задумывался о нравственной природе власти. Он очень быстро, поочередно объявляя плебисциты, прошел путь от первого консула до императора и считал, что его власть легитимна, поскольку базируется на результатах волеизъявления французской нации. Но феодальная Европа в лице своих монархов не спешила принимать в свои ряды новоиспеченного императора. Большинство из них было вынуждено признать императорский титул Наполеона только лишь благодаря силе оружия и блистательным военным победам французской армии.

Российский император оставался «республиканцем лишь на словах и самодержцем на деле». Наполеон же, «рожденный хаосом революции, упорядочил этот хаос». Он, в отличие от Александра I, унаследовавшего устоявшуюся веками властную структуру, сам создал свою империю. Базируясь на идеологии просветительства и уничтожая остатки феодализма, Наполеон сконструировал во Франции эффективную государственную систему управления и облек в четкие правовые нормы буржуазные отношения. Знаменитый Гражданский кодекс Наполеона стал не только вечным памятником юридической мысли, но и до сих пор действующим сводом законов во многих странах мира. В этом смысле российский император, формально имевший неограниченную (самодержавную) власть, являлся заложником феодальных традиций и не мог действовать без оглядки на российское дворянство, реально понимая свою зависимость от этого сословия. Именно в силу этих обстоятельств он часто вынужден был уступать консервативному большинству, представители которого занимали доминирующие позиции в среде высшей бюрократии.

Наполеон Бонапарт пробивался в жизни самостоятельно. Даже будучи молодым офицером, которого девушки за его малый рост дразнили «котом в сапогах», выходец с острова Корсика точно знал, чего он хотел; он стремился всегда быть первым и различными способами утверждал свое превосходство. Постоянное самоутверждение стало его жизненным кредо. Благодаря успешной военной карьере и полученной славе он достиг высшей ступени власти и намеревался идти все дальше и дальше. Такой устремленности и целевой заданности не было у российского монарха. За плечами молодого Александра I оказалась лишь пройденная им в юности школа изощренного придворного лавирования между салоном своей бабки ― властолюбивой Екатерины II и гатчинской казармой отца ― вечно подозрительного Павла I. С юных лет он очень хорошо научился ладить с находившимися в неприязненных отношениях бабушкой и отцом. По мнению В. О. Ключевского, ему долго пришлось жить «на два ума, держать две парадные физиономии». В немалой степени именно по этой причине в его характере рано появились и получили дальнейшее развитие такие черты, как многоликость ― умение в самых неожиданных обстоятельствах находить нужную манеру поведения и надевать на лицо соответствующую случаю «маску», гибкость в ведении дел, что часто проявлялось в возвышении людей не просто лично ему неприятных, но, с его точки зрения, абсолютно недостойных уважения ― и целый набор других качеств, крайне важных для выживания в атмосфере постоянных интриг российского Императорского Двора. Поэтому в Александре I либеральные правила очень просто сочетались с такими наследственными пороками всех Романовых (полученными от Петра III и Павла I), как парадомания и солдафонство, а благородные мечты об освобождении крестьян, конституционные проекты о «разумном самодержавии», планы широких преобразований спокойно уживались с крепостным укладом и устроенными по личному императорскому желанию военными поселениями. По словам того же В. О. Ключевского, царь всегда колебался «между конституционными идеалами и абсолютистскими привычками».

Несхожие в жизни и в политике, каждый из них имел свою область применения уникальных способностей, где держал пальму первенства. Нет нужды убеждать кого-либо в том, что в свое время на полях сражений Наполеону не было равных. Он вошел в историю в первую очередь как один из величайших мировых полководцев. Бесспорно, он обладал самыми разносторонними качествами вождя и являл собой военачальника невероятных способностей. Его таланты проявились в полной мере в тот исторический период, когда военное искусство находилось на перепутье. И, без всякого сомнения, наполеоновские кампании оказали колоссальное воздействие на дальнейшее развитие военной теории и военного искусства. Они до сих пор изумляют изучающих их специалистов. В отличие от Наполеона, таланты Александра I как государственного деятеля не получили всеобщего признания. Лишь в последнее время исследователи начинают отдавать должное тому, что совершил этот один из самых образованных и умных российских императоров. Суммируя все его личные качества, необходимо заметить, что он был прирожденным дипломатом и обладал неординарным внешнеполитическим мышлением. Правда, с юношеских лет Александр I мечтал о полководческой славе, любил заниматься армией, но ценил лишь внешнюю (парадную) сторону военного дела. И очень скоро у него наступило отрезвление. В 1805 г. он первый из русских монархов после Петра I отправился на театр военных действий и стал свидетелем поражения русских войск при Аустерлице, а заодно и военного триумфа Наполеона. И очень скоро у него наступило отрезвление. Испив в полной мере горечь военных неудач, он сам для себя скоро сделал вывод, что первым полководцем в Европе на полях сражений всегда будет его удачливый противник. Поэтому он выбрал для противоборства с французским полководцем другую сферу деятельности и с этого момента все силы направил в область высокой политики. Как дипломат он демонстрировал широкое видение перспектив международной политики, способов управления ею, показал себя тонким мастером политического расчета, в чем ему отдавали должное многие современники. «Это ― истинный византиец, ― высказывался о нем Наполеон, ― тонкий, притворный, хитрый».

Европа в начале ХIХ столетия представляла собой военный лагерь, а постоянным возмутителем спокойствия была наполеоновская Франция. Для французского полководца, носившего императорскую мантию, первейшей целью всегда оставалась власть, а война стала самым надежным и не раз испытанным средством упрочения и расширения границ своего властного влияния. Как-то сам Наполеон обронил пророческую фразу: «Моя власть закончится в тот день, когда меня перестанут бояться». Неслучайно многие современники называли французского императора военным деспотом Европы. По существу, он пытался на практике осуществить модель континентальной интеграции силой штыков.

Поскольку война с ростом могущества агрессивно-бесцеремонной Французской империи превратилась во всеобщее явление, Россия, а следовательно, и Александр I не могли долго оставаться в стороне от бушевавшего по всей Европе военного пожара. Но что можно было тогда противопоставить наполеоновским диктаторским замашкам и громким победам прекрасно отлаженной военной машины Франции? Для противодействия наполеоновской экспансии феодальная Европа по старинке пыталась использовать только военные средства и последовательно создавала одну коалицию за другой. Стержнем этих коалиций как самая мощная сухопутная держава в Европе чаще всего выступала Россия, а Англия, оплачивавшая часть военных расходов союзников, брала на себя функции основного банкира. Но в стане союзников традиционно возникали противоречия, трения и недовольства друг другом. Эти моменты (политическая ревность между союзниками; реальные противоречия и разные политические подходы при оценки конкретных ситуаций) со временем превратились в ахиллесову пяту коалиций. Наполеон же в борьбе с коалициями европейских государств всегда учитывал этот фактор и успешно использовал свою неоднократно апробированную и результативную стратегию. Добиваясь военных побед, он последовательно выводил из состава союзников одного противника за другим и, таким образом, ему удалось успешно развалить несколько коалиций.