к Арону лицом, чтобы смотреть в эти бездонные черные глаза, о которых крестьяне сочиняют страшные сказки. Пусть знает, что я не боюсь. Почти не боюсь… Скорее наслаждаюсь силой, которой веет от Виара.

Я делаю глоток из поданной Ароном фляги. Тонизирующий отвар обжигает нутро. У черных магов, как оказалось, в магическом лесу есть много хранилищ с оружием, артефактами, медикаментами и даже запасы провизии имеются.

— Я Виар, Алиса, — Арон мягко берет меня за подбородок. Очень нежно, лишь намекая чего хочет. Я подаюсь чуть ближе, следуя за его движением, — у меня много врагов. Я не имею права кому-то доверять полностью. Мне хотелось бы верить тебе, выбранной мною Арави. Но и этого я не могу себе позволить. Пойми правильно. Что касается произошедшего в Обители, существо которое выглядело как твоя мать — уже ею не являлось. Пустая оболочка, которую монстр выломал изнутри и напал, улучив момент. Причем атака предназначалась тебе. Мои щиты раскрылись автоматически и уничтожили тварь. Ты жива только потому, что держала меня в этот момент за руку. Представляю, как это выглядело для тебя: я убиваю твою мать, с которой случилось что-то вроде одержимости сущностью. Но нет, все именно так как я тебе говорю. Придется поверить.

Арон замолкает. Я перевожу дух. Прислушиваюсь к себе. Больно ли мне? Не совсем. Я скорее чувствую досаду. Что образ матери померк за последние пять лет, я рассчитывала увидеть ее, чтобы картинка из детских воспоминаний вновь налилась живыми красками. Но вместо этого получила муляж, куклу. Воспоминания ускользнули, и я увидела только тень любимого человека. Обидно. Но почему-то я легко верю в истинность слов Арона. Может потому, что собственная интуиция говорит мне что-то похожее.

А может роль сыграло то, что я попыталась посмотреть магическим зрением на мать и сестру тогда, в трапезной зале Обители… Но успела разглядеть только Элину, и то частично. А когда смотрела на маму… взгляд соскальзывал, глаза слезились. И все было засвечено белым. И я теперь понимаю, что Арон и другие черные маги и вовсе ничего не смогли бы рассмотреть за пологом белой магии. А я, единственная белая волшебница в свите Арона, была слишком слабой.

Так что жрец Дамиан сделал это специально. Существо должно было кинуться, вот только непонятно одно…

— Арон, — я с удовольствием отмечаю, что мой голос почти не дрожит, — почему существо напало на меня, а не на тебя?

— Трудно сказать, Арави, — Арон прищуривается, и в этом взгляде я читаю затаенное недоверие, — это, признаться, беспокоит меня больше всего. Убить мою Арави это максимум скандал. И то, пока еще немногим известно что я взял себе в пару белую волшебницу, так что это не грозило бы даже восстаниями на покоренных светлых землях. Вот если бы через пару лет от начала нашего союза, это было бы еще как-то понятно. Но не сейчас. Не складывается… Примем за рабочую версию, что я оказался слишком защищен, и тварь атаковала слабейшего в моей свите.

— Хорошо, — я киваю, принимая версию Арона, хотя меня и покоробил брошенный им недоверчивый взгляд да и логика событий тоже, — а что было дальше? Где твои воины и моя сестра…

— Привыкай говорить «наши воины», Арави. Чем раньше ты прекратишь разделять в своем сознании черных и белых магов на противоборствующие стороны, тем проще тебе будет жить дальше. Собственно, если бы все были на такое способны, мы бы имели в разы меньше проблем. Ну а что касается твоей сестры…

Я пододвигаюсь ближе и ищу в темноте на ощупь руки Виара. Он тут же уверенно берет мои дрожащие прохладные пальцы в свои теплые ладони.

— Твоя сестра раскрылась.

— Что? — я переспрашиваю беззвучно, одними губами. Голос пропал.

— Раскрылась. Как мать в Обители. Из нее полез монстр. И сковывающие артефакты, которые мои воины надели на ее запястья, лишь замедлили и смазали процесс…

Я начинаю трястись крупной дрожью. Спазм сдавливает горло. Элины больше нет?..

Арон крепче сжимает мои пальцы и продолжает.

— Алик нес ее над лесом. По-хорошему, надо было приказать уничтожить…

Я на мгновенье перестаю дышать: “Надо было приказать”. То есть, Арон этого не приказал?!

— Я тебя пожалел, Алиса, — глухо произносит Виар, — хотел сохранить ее для тебя. Я успел увидеть, что девочка не так сильно поражена. Время у нас еще оставалось, можно было попытаться вылечить. Но я не учел еще одной хитрости Дамиана. По мере удаления от Обители, как будто шел обратный отсчет. Как только твоя сестра оказалась слишком далеко от точки сдерживания, монстр освободился.

Я так и сижу не дыша. А Арон как назло медлит. Я так и не знаю, что с сестрой.

— Когда все началось, — нехотя продолжает Арон, — я приказал Алику и Солду отделить монстра и уничтожить только его. Но он оказался привязан к ментальному полю девочки. Глубоко привязан. Монстра они уничтожили, но…

— Что?!

— Он оказался с сюрпризом. Мы летели над сердцем магического леса, уже попали в поле его влияния. Иначе убились бы все. Из монстра при уничтожении выстрелили белые путы. Накрыло четверых, включая меня и Алика. Теоретически сеть смертельна для всех черных магов, без вариантов. Но со мной была ты. И мне хватило сил приземлиться так, чтобы ты не убилась… Алик, я видел, начал падать с твоей сестрой в руках. Другие воины… Двое упали мертвыми, что с остальными я не видел. Но я никого из них сейчас не чувствую. Те, кого полностью накрывала белая сеть, тут же загорались как факелы и горели чистым белым пламенем, пока летели к земле…

Я сижу молча, сжимая руки Арона. Вновь всопминаю запах гари, который тогда был повсюду…

— Спасибо. Что не приказал убить мою сестру, — только выдыхаю я.

— Это было глупо… — морщится Арон, — даже лучше будет, если весь отряд окажется убит. Потому что если хоть кто-то из них распространит слух о таком моем приказе, мне будет очень сложно удержаться у власти. Будут возмущения, покушения, предательства. Сама понимамешь, для них все это выглядит так, как будто Виар принимает неразумные решения из-за женщины… Как будто их Виар слаб. Я никому не должен верить.

— Арон… — я подаюсь ближе, высвобождая руки из ладоней Виара и тут же обнимая его за шею, — я с тобой. Ты можешь верить мне.

Арон.

О, я очень хочу ей верить. Алиса сводит меня с ума, запахом, жестами, выражением глаз…Но свой лимит на опрометчивые поступки я исчерпал на сто лет вперед.

Теперь я намереваюсь действовать только руководствуясь рассудком.

Но