Виара звучит металл. Он выстреливал слова. Приказывает, уничтожает.

Через несколько минут зал беззвучно пустеет. Алик подхватывает старелки еще кусок сыра и бесшумно идет к дверям последним.

Остаюсь только я во главе пустого стола и Арон, расхаживающий взад-вперед по зале где-то за моей спиной.

— Алик, — окликает Арон своего помощника уже в дверях, — найди меня через полчаса.

Алик почтительно кивает и скрывается за дверью.

Я продолжаю сидеть за столом, тугой узел напряжения в животе начинает потихоньку раскручиваться, но тут на мои плечи ложатся руки Виара. Почему-то сразу становится очень холодно и тоскливо. Я не ожидала такой реакции своего тела.

— Мы с воинами периодически общаемся ментально, Алиса. Так я получаю сведения. Не удивляйся, что я тебе чего-то не говорю. Многое я узнаю в процессе, блуждая по силовым линиям памяти кого-то из моих подчиненных. Проблема в том, что читать одновременно столько душ не способен никто. И я не исключение…

— Ты правда думаешь, что среди них предатель?.. — я попыталась извернуться, уйти из-под тяжелых рук Арона. Заглянуть ему в глаза. У меня сложилось стойкое впечатление, что происходит что-то плохое и я безбожно не успеваю за событиями.

— Нет, Алиса… Арави, среди них предателя нет.

Мне очень не понравилось то, как он это сказал.

— Ты ни в чем не хочешь мне признаться, Алиса? Ты все еще можешь рассчитывать на мое снисхождение. Сейчас или никогда.

Я замираю. Перестаю дышать. Сердце падает куда-то вниз. И едва ослабевший узел напряжения в животе завязывается с новой силой.

Глава 12

Алиса.

Надо признаться… Но в чем, чёрт побери?!

Он говорит так, что я чуть ли не начинаю верить, что в чем-то виновата.

Но я ничего подобного не делала. По крайней мере, намеренно. Что Арон может иметь ввиду?

Руны, что я начертала на коре в магическом лесу перед нашим знакомством? Ну разве что… Больше нечего. Но магический лес недвусмысленно запретил мне кому-либо рассказывать про ритуал!

— Нет, — побелевшими губами еле слышно произношу я, — мне не в чем признаваться.

Руки Арона все еще покоятся на моих плечах, он сдавливает их чуть сильнее затем отпускает. Я облегченно выдыхаю но как оказывается — рано.

Рука Арона касается моей щеки. Он нежно меня гладит, будя воспоминания о прошлой ночи, и одновременно я падаю в бескрайний ледяной ужас.

— Нам ведь так с тобой хорошо, Алиса. Мне уже давно никто так безупречно не подходил. И телом и духом… Зачем ты это делаешь?…

Ужас добавляет мне решительности и я срываюсь:

— Я не понимаю, объясни нормально! Черт тебя возьми, Арон, — выкрикиваю я и тут же начинаю дрожать крупной дрожью. Меня жжет и морозит сразу.

— Не понимаешь, — голос Арона спокоен и печален, — повернись ко мне, Арави. Посмотри в глаза… Помнишь, ты спрашивала почему меня прозвали “Поглотителем миров”? Сейчас я удовлетворю твое любопытство…

Поворачиваюсь резко и вскакиваю на ноги.

— Я ни в чем перед тобой не виновата, — яростно шепчу, слезы обиды застилают глаза.

Виар меня сейчас убьет? Так и было мне предначертано. Такова была моя судьба, я пыталась ее избежать но только добавила импульса событию. Что-то вроде эффекта маятника.

Ну и пусть. Пусть убивает.

— Давай! — развожу руки в стороны, полностью открываюсь для его воздействия, смотрю в глаза. Черные, красивые, бездонные, — убивай! Не знаю за что! Но убивай!.. Так и должно было быть…

Черные глаза поглотили весь свет. Ведь было утро? И солнце пробивалось сквозь огромные витражные окна главной белой залы?.. Теперь вокруг тьма. И я — во тьме.

Мысли становятся ровными, абстрактными, будто это не моя жизнь сейчас завершится. Будто я все это наблюдаю из зрительного зала. А на сцене — актеры. Крупный красивый мужчина с черными волосами в черных кожаных с серебром латах кладет руки на шею хрупкой рыжеволосой девушки. В почти таких же латах. Хочет обнять ее? Или убить?..

Но Арон…Он… не плохой. Я не хочу чтобы с ним что-то случилось. Он ошибся насчет меня. Но пусть не мучается. Идет война. На него покушаются постоянно. Лес рубят — щепки летят. Он ошибся насчет меня, так бывает.

— Благословляю тебя, — вдруг вырываются у меня последние мои слова, — выживи и будь справедливым правителем…

Воздух заканчивается. Руки Арона лежат на моей шее. Он не душит меня, нет. Просто вокруг нет больше воздуха.

Арон.

Алик входит в залу точно в срок. Алиса все еще неподвижно лежит на моих руках. Я покачиваю ее в своих объятиях как маленькую.

— Ну как? — Алик с тревогой смотрит на меня и переводит непонимающий взгляд на тело моей Арави, — она еще жива? я думал…

— Это не она, Алик. Она не при чем.

Я должен злиться на него? Очень может быть. Но я не в силах удержать улыбку, зародившуюся в уголках губ: она не виновата.

— Нам придется разобраться откуда у тебя именно такие сведения Алик. Я благодарен. Но ты ложно обвинил мою женщину. Я так этому рад, что даже не готов тебя сейчас наказывать. Давай просто выясним, как было на самом деле…

На Алика жалко смотреть.

— Не понимаю, — бормочет он себе под нос, берет один из тяжелых обеденных стульев, разворачивает и усаживается как на коня, погружаясь в задумчивость. Через несколько минут Алик нарушает тишину.

— Я пытал этого дурачка Эрика. Бывшего Верховного. Он сломался почти сразу и рассказал мне, что над ней провели ритуал, который свяжет тебя с ней. Поставит твою жизнь под угрозу: она умрет — умрешь и ты, Виар. Тяжелое белое заклятие-связка, из запрещенных. Линейная связь наподобие так называемой истинности. С парой оговорок: можно убить ее до того как ты ее впервые поимел, тогда ее смерть на тебя никак не повлияет. И ты сам можешь убить ее в любой момент, даже сейчас. И останешься невредим. Проблема в том, что попавшие под действие белой связки очень сильно не хотят убивать связанный с ними объект — слишком велико вождение. И оно отдает чем-то очень светлым и возвышенным. Ты склонен толковать любое двоякое обстоятельство в пользу этой женщины, обелять ее преступления, защищать при любой возможности… И я боюсь, что процесс зашел слишком далеко.

— Алик, — перебиваю спокойно своего верного помощника, — я вошел в ее разум. Она открылась мне по доброй воле. Ничего подобного ее память не хранит.

— Возможно, ей как-то не так объяснили происходящее. Возможно стерли память, — пожимает плечами Алик, — я беспокоюсь за тебя. Ты увяз, Арон. Никто не смеет сказать тебе