они смотрелись такими похожими, когда у них обоих были мешки под глазами. Смерть действительно пошёл внешностью в отца, разве что человеческий цвет кожи ему достался от мамы.

– Где ты был? – монотонным голосом спросил Асмодей.

– Пап! – взбудоражился Смерть, схватившись за голову. – Я не могу просто погулять одну ночь?! Мне почти семьсот тысяч лет, я могу о себе позаботиться!

– Это буду решать я! – крикнул Асмодей, топнув ногой о ступеньку. – Станешь совершеннолетним – гуляй, а сейчас…!

– Да что с тобой не так?! – перебил его Смерть. – Мне уже по горло твоего опекунства! Я хочу быть самостоятельнее, а ты мне не даёшь такой возможности!

– Да какой ты, на хрен, самостоятельный, если уже в школе бухаешь в подозрительных компаниях?!

– С тобой бесполезно разговаривать, – обидчиво произнёс Смерть и пошёл в зал, где сидела мать парня. Её звали Мэри.

Она сидела на махровом диване, сложив ногу на ногу. Ни капли серьёзности, как у Асмодея, и это сразу успокоило Смерть. Возможно, только из-за понимания матери он не свалил к Голоду на пару дней. Большего времени бы он и не выдержал, да и сам всегда осознавал, что все эти побеги из дома – либо показуха, либо безысходность, что далеко не его случай, во многом благодаря оптимистичному настрою.

– Контрольной не было? – спросила Мэри.

– Нет, – опустив голову вниз, ответил Смерть и присел на диван. – Праздники же, каникулы.

– И где ты был? – подозрительно улыбнувшись, спросила она.

– У Голода в гостях.

– М-м-м… – распознала ложь Мэри, слегка приблизившись к сыну и зашевелив носом. – А с каких пор Голод разбирается в алкоголе и… – она принюхалась, – женских духах?

На самом деле, на той вечеринке Смерть не контактировал с девушками, а женские духи попали на его кофту совершенно случайно. Он, по правде говоря, и не пользовался популярностью у противоположного пола, хотя всегда убеждал себя в том, что у него нет девушки только потому, что он сам так хочет.

– Дядя Иосиф разбирается, – ляпнул Смерть. – Он холостяк, ему надо как-то «выпускать пар», если ты понимаешь, о чём я.

Дядя Иосиф, как его называл Смерть – это отец Голода. Голод рос без матери и даже не знал её имени. Принято думать, что чаще всего из семей уходят отцы (отчасти это правда), но в семье Голода произошла зеркальная ситуация. Его мать боялась косых взглядов со стороны общества, ведь внешность парня была действительно нетипичной для демона.

– И не стыдно ли тебе при родной матери такие похабные шутки шутить? – усмехнулась Мэри, затем резко сменив гримасу, приспустив уголки рта. – Смерть, послушай, Асмо – он… немного травмированный. Когда мы с ним познакомились, я сама первым делом подумала: «Он вообще даст мне личное пространство?»

– И? Что ты в нём нашла вообще? – проронил Смерть, резко вздрогнув после сказанного, подумав, что отец услышит.

– Он заботливый…

– Даже слишком, – перебил Смерть. – Прости, продолжай.

– Заботливый, культурный, образованный. Да, иногда он ведёт себя, как ребёнок, но… у него, скажем так, есть на это причины…

– М?

– Понимаешь, у него было нелёгкое детство. Нет, он жил в достатке, учился хорошо, едва ли не каждые каникулы ездил отдыхать. Но вот его родители…

Смерть внимательно слушал, пока дверь не открылась, перебив рассказ Мэри. Асмодей, стоя на пороге, всё ещё выглядел злым.

– Сюда иди, поговорить надо, – неохотно сказал он.

– А? – переспросил Смерть, хотя вопрос услышал. Странная привычка, переспрашивать, ничего не поделаешь.

– Глухой?

– Нет… – обиженно пробормотал Смерть, встав с дивана и пойдя следом за отцом.

Они уселись в комнате Смерти. На его кровати, около Лары, спавшей в углу. Пришлось разговаривать тихо, и самым громким стало возмущённое фырканье Смерти, адресованное назойливой (но всё ещё любимой) девчонке, опять уснувшей на его кровати.

– Злишься? – спросил Асмодей, накрыв Лару пледом.

– Злюсь, – не стал скрывать Смерть. – А ты?

– Тоже злюсь…

– Наказание дашь?

– Нет. Я даже не знаю, зачем позвал тебя сюда…

– Расскажи про своих родителей, – сменил тему Смерть, Асмодей же, судорожно вздрогнув, замер.

– Родителей? – переспросил Асмодей.

– Ага, – ответа отца не последовало. – Пап? – Смерть помахал рукой перед его лицом. – Ты ещё здесь?

– Да-да, Смерть, здесь. Просто… – Асмодей в спешке зашевелился, резко встал с дивана и двинулся к выходу из комнаты, – я сирота, – дверь захлопнулась.

Смерть пару минут посидел в одном положении, смотря на Лару. Уже захотев высказаться, он вдруг понял, что может получить от родителей неплохую взбучку, когда они узнают, каким словам Смерть научил сестру…

Асмодей. Отрочество. Времена Средних Богов

Запись №1

Согрейте меня. Я так жду вашей теплоты, но никогда её не получаю. Пожалуйста. Обнимите и не отпускайте никогда. Я так хочу рассказать вам о своих проблемах. Ваше безразличие убивает меня. Пожалуйста. Помогите мне.

Эти слова были написаны мной в приступе паники. Написаны грубо, корявым почерком. Но, несмотря на нечитабельность данных строк, я не буду их убирать. Это эмоции, и их присутствие ещё один раз доказывает, что я –