Пуаро протянул Хардману портсигар:

– Впрочем, вы, возможно, предпочитаете трубку?

– Нет, трубка – это не про нас.

Он взял сигарету и быстро вышел. Мужчины переглянулись.

– Вы думаете, он и в самом деле сыщик? – спросил докторКонстантин.

– Безусловно. Он типичный сыщик, я их много повидал на своемвеку. Потом, такую историю ничего не стоит проверить.

– Очень интересные показания, – сказал мсье Бук.

– Еще бы!

– Мужчина невысокого роста, темноволосый, с писклявымголосом, – задумчиво повторил мсье Бук.

– Описание, которое ни к кому в поезде не подходит, – сказалПуаро.

– А теперь, – Пуаро хитро улыбнулся, – порадуем мсье Бука ипризовем итальянца.

Антонио Фоскарелли влетел в вагон-ресторан мягкой инеслышной, как у кошки, поступью. Лицо его сияло. У него было характерное лицоитальянца – смуглое, веселое.

По-французски он говорил правильно и бегло, с оченьнебольшим акцентом.

– Вас зовут Антонио Фоскарелли?

– Да, мсье.

– Вы, как я вижу, приняли американское подданство?

– Да, мсье. Так лучше для моих дел, – ухмыльнулся итальянец.

– Вы агент по продаже фордовских автомобилей?

– Да, видите ли…

И тут последовала пространная речь, к концу которойприсутствующие знали в мельчайших деталях все про деловые методы Фоскарелли,его поездки, доходы, его мнение об Америке и о большинстве стран Европы. Изитальянца не надо было вытягивать информацию – она лилась мощным потоком. Егопростодушное лицо сияло от удовольствия, когда он наконец остановился икрасноречивым жестом вытер лоб платком.

– Теперь вы видите, – сказал он, – я ворочаю большимиделами. У меня все устроено на современный лад. Уж кто-кто, а я в торговле знаютолк.

– Значит, в последние десять лет вы часто бывали вСоединенных Штатах?

– Да, мсье. Как сегодня помню тот день, когда я впервые селна корабль, – я ехал за тридевять земель, в Америку. Моя мама и сестренка…

Пуаро прервал поток воспоминаний:

– Во время вашего пребывания в США вы не встречались спокойным?

– Никогда. Но таких, как он, я хорошо знаю. Да-да, оченьхорошо. – И он выразительно щелкнул пальцами. – С виду они сама солидность,одеты с иголочки, но все это одна видимость. Мой опыт говорит, что убитый –настоящий преступник. Хотите верьте, хотите нет, а это так.

– Вы не ошиблись, – сухо сказал Пуаро. – Под именем Рэтчеттаскрывался Кассетти, знаменитый похититель детей.

– А что я вам говорил? В нашем деле надо уметь с одноговзгляда понимать, с кем имеешь дело. Без этого нельзя. Да, только в Америкеправильно поставлена торговля.

– Вы помните дело Армстронгов?

– Не совсем. Хотя фамилия мне знакома. Кажется, речь шла одевочке, совсем маленькой, так ведь?

– Да, трагическая история.

Итальянец в отличие от всех не разделял подобного взгляда.

– Что вы, такие вещи бывают сплошь и рядом, – сказал онфилософски. – В стране великой цивилизации, такой, как Америка…

Пуаро оборвал его:

– Вы встречались с членами семьи Армстронг?

– Да нет, не думаю. Хотя кто его знает. Приведу вамнекоторые цифры. Только в прошлом году я продал…

– Мсье, прошу вас, ближе к делу.

Итальянец умоляюще воздел руки:

– Тысячу раз простите!

– А теперь расскажите мне по возможности точнее, что выделали вчера вечером после ужина.

– С удовольствием. Я как можно дольше просидел здесь, вресторане. Тут все-таки веселее. Говорил с американцем, соседом по столу. Онпродает ленты для машинок. Потом возвратился в купе. Там пусто. Жалкий ДжонБуль, мой сосед, прислуживал своему хозяину. Наконец он возвратился, каквсегда, мрачный. Разговор не поддерживал, буркал только «да» и «нет».Неприятная нация – англичане, такие необщительные. Сидит в углу, прямой, будто палкупроглотил, и читает книгу. Потом приходит проводник, разбирает наши постели.

– Места четыре и пять, – пробормотал Пуаро.

– Совершенно верно, последнее купе. Моя полка верхняя. Язабрался наверх, читал, курил. У этого заморыша англичанина, по-моему, болелизубы. Он достал пузырек с каким-то вонючим лекарством. Лежал на полке, охал.Скоро я заснул, а когда просыпался, всякий раз слышал, как англичанин стонал.

– Вы не знаете, он не выходил ночью из купе?

– Нет. Я бы услышал. Когда дверь открывается, из коридорападает свет. Думаешь, что это таможенный досмотр на границе, и машинальнопросыпаешься.

– Он говорил с вами о хозяине? Ругал его?

– Я уже вам сказал: он со мной ни о чем не говорил. Угрюмыйтип. Молчит, будто в рот воды набрал.

– Что вы курите: трубку, сигареты, сигары?

– Только сигареты.

Итальянец взял предложенную Пуаро сигарету.

– Вы бывали в Чикаго? – спросил мсье Бук.

– Бывал, прекрасный город, но я лучше знаю Нью-Йорк,Вашингтон и Детройт. А вы бывали в Америке? Нет? Обязательно поезжайте, такая…

Пуаро протянул Фоскарелли листок бумаги:

– Распишитесь, пожалуйста, и напишите ваш постоянный адрес.

Итальянец поставил подпись, украсив ее множеством роскошныхросчерков. Потом, все так же заразительно улыбаясь, встал.

– Это все? Я больше вам не нужен? Всего хорошего, господа.Хорошо бы поскорее выбраться из заносов. У меня деловое свидание в Милане… – Онгрустно покачал головой. – Не иначе как упущу сделку.

Пуаро взглянул на своего друга.

– Фоскарелли долго жил в Америке, – заметил мсье Бук, –вдобавок он итальянец, а итальянцы вечно хватаются за нож. К тому же все онивруны. Я не люблю итальянцев.

– Са se voit,[28] – Пуаро улыбнулся. – Что ж, возможно, вы иправы, мой друг, но должен вам напомнить, что у нас нет никаких улик противэтого человека.