— Вот-вот. И кстати, я даже не знала, что у нее есть парень. Она такая молчунья, никогда ничего не рассказывает. Честно говоря, я считала, что она еще девственница.

— Как говорится, в тихом омуте… — Джулия тихонько хихикнула. Аня рассмеялась. Вслед за ней и Джулия залилась истерическим смехом. — Ой, хватит. Стой, нехорошо смеяться над бедной Шарлотточкой!

— Ой-ой-ой, бедная наша старушка Шарлотточка!

От Барроу-роуд отходили три совершенно одинаковые улочки, оканчивающиеся тупиками. Пол жил на второй. Немногое изменилось с тех пор, как я была тут последний раз. Разве что с навеса на автобусной остановке исчезла крыша, остались только два бетонных столба на расстоянии пять футов один от другого. А под ними трава, исполосованная следами покрышек. Мне вспомнилось, что, когда я была маленькой, тут все время сидели три старика в кепках и шарфах, курили и разговаривали. Они как будто охраняли дорогу, как будто нанялись присматривать за порядком. Бабушка их знала, всегда с ними здоровалась, а они кивали. Через несколько лет их осталось двое, потом только один. Он все равно тут сидел, окруженный клубами дыма. А потом и его вдруг не стало. Скамейка, на которой они когда-то сидели, начала разваливаться. Может быть, в Бэнк Топе было не так уж плохо, просто теперь люди стали другими.

Немецкая овчарка тоже исчезла. Во дворе было пусто. Только валялся погрызенный мячик и лежала длинная цепь.

Дверь открыл мистер Бентам. Вид у него был удивленный.

— Пол! Пол! — закричал он. — Тут к тебе пришли!

Пол высунулся из своей комнаты, увидел меня, сказал: «От блин!» — и остался стоять на верхней площадке лестницы. Я поднялась к нему.

К тому моменту, как я добралась до его комнаты, я вся взмокла и никак не могла перевести дыхание.

— Чего пришла? — не очень вежливо спросил он.

Я с ужасом заметила, что он все такой же красивый, что одеяло с логотипом «Манчестер юнайтед» смято так, будто под ним недавно занимались сексом, и что кто-то подарил ему белого мишку с сердечком в лапах. Он посадил его на компьютер.

— Можно присесть?

Он пожал плечами, и я осталась стоять. Плечом к плечу с Дэвидом Бэкхемом. У меня возникло ощущение, будто время остановилось. Я не могла вымолвить ни слова, хотя в голове у меня проносились сотни разных фраз.

— Красивый мишка, — тупо сказала я.

— Угу. — Он неловко хихикнул и принялся оглядывать комнату, лишь бы не смотреть на меня. — Блин, слушай, ну, это как-то странно…

Он наконец бросил на меня быстрый взгляд.

«А сколько раз я была здесь, — думала я. — И в последние недели, хотя мы об этом еще не знали, во мне уже делились клетки: 2, 4, 8, 16 — по экспоненте. Бомба замедленного действия. Клетки перемещались на свои места, как пловцы в синхронном плавании. Менялась форма: от амебы к ежевике, потом креветка, марсианин, ребенок. Тут под свитером ребенок. Привет, папочка!»

— Эй, с тобой все в порядке? Ты как-то странно выглядишь.

Я решила воспользоваться беспокойством, прозвучавшим в его голосе.

— Пол… Нет, со мной не все в порядке. Я… я…

Рука машинально потянулась к животу. Он проследил за ней. Глаза округлились. Но уже через секунду он нахмурился, и лицо стало каменным.

— Пол?

— Нет-нет. Нет! Только не это! Не хочу ничего об этом слышать! Знать ничего не хочу!

Он отвернулся, сцепил руки за головой, как будто для того, чтобы я не смогла к нему подойти. «Еще немного, — подумала я, — и он заткнет уши и начнет что-нибудь петь».

— Пол, я должна была сказать тебе…

— Иди ты знаешь куда?! — заорал он. — И не думай все свалить на меня! Ты сама виновата. Блин! Дура безмозглая!

Он двинул кулаком в стену, потом, по-прежнему не поворачиваясь, прислонился к ней. Он был похож на трехлетнего малыша, которому мама не разрешила покататься на карусели.

Наступила тишина. Я старалась не поддаться желанию убежать отсюда на край света. Бежать и бежать, но ребенок не исчезнет.

— Пол, извини, но это правда.

— Господи Иисусе! — Он наконец повернулся ко мне. — Ты, наверно, ошиблась. Мы же предохранялись. Все девчонки психуют, и потом оказывается — ничего. Ты просто себя убедила.

— Я сделала тест.

Он прикрыл рот рукой. Тихо выругался.

— Он твой.

Он убрал руку и посмотрел мне в глаза.

— Нет, Шарлотта. Тут ты ошибаешься. Он твой. И только твой. Я не хочу ничего знать про него.

Зато все стало ясно. Зато все стало ясно.

Не помню, как я дошла до дома. Но раз лежу у себя в комнате под одеялом, значит, как-то дошла. Наверно, я спала, потому что мне жарко и во рту пересохло. Может, мне все это приснилось? Может, мне вообще все приснилось? Я потрогала живот. Нет, не приснилось. И последние слова Пола все еще звучали у меня в ушах. Я попробовала слушать плеер, но даже сквозь музыку пробивался голос Пола. Эта фраза навсегда останется в моей памяти, даже когда я забуду его лицо. Скорее всего, я даже перед смертью вспомню его слова.

Я поплотнее завернулась в одеяло. Когда я была маленькой и мы с мамой еще понимали друг друга, перед сном она всегда делала мне из одеяла норку. Потом заглядывала, притворялась, что не видит меня и собирается уходить. И тогда я выскакивала, красная и лохматая, и кричала: «Сказку!» А она делала вид, что страшно удивилась. Она всегда читала мне на ночь, даже когда я уже умела читать. Как бы мне хотелось снова стать маленькой. Тогда этого не ценишь.

Наверно, я опять заснула, потому что плеер уже играл другую сторону кассеты, когда бабушка разбудила меня.

— Закрой рот, а то муха залетит, — услышала я, когда вытащила наушники.

— Чего?

Бабушка уселась на кровать и погладила меня по голове. Обычно я с трудом заставляю себя это вытерпеть — дело не в том, что я ее не люблю, просто не люблю, когда вторгаются в мое личное пространство, — но на этот раз я обрадовалась. Прошло несколько минут, и она сказала:

— Значит, у тебя будет ребенок.

Я чуть не подскочила.

— Бабушка!

— Не волнуйся, все будет хорошо. Мы о тебе позаботимся.

Она нашла под одеялом мою руку и взяла ее своей, сухонькой и узловатой. Казалось, что кожа еле держится на костях и в любую минуту может сойти. Я закрыла глаза, чувствуя, как подступают слезы.

— Бабушка…

— Шарлотта, девочка моя… — Она крепче сжала мою руку.

— Пожалуйста, не говори маме. Пока что. Я сейчас этого не выдержу.

Она слегка улыбнулась.

— Какие я только секреты не храню, — сказала она.

«Да уж», — подумала я.