Вот и сейчас Персиваль в полной мере вкусил своеобразие материнской заботы Каландры. Невысокая, круглолицая, полноватая, она была откровенна и резка, в отличие от той же Катрионы. Негатив последней был куда более затенен и выражался редко, но метко, прицельным взрывом, в отличие от постоянного, но куда менее разрушительного энергетического потока Каландры.

– Искренне не понимаю, почему мы до сих пор не послали запрос в Магистериум. – Мистрис Хили стояла в картинной позе – руки в боки, будто действительно воспринимала свой трикветр как непослушных детей. – В конце концов, зачем они нам еще? Если не ошибаюсь, – тон стал особенно язвительным, – но именно магистр Ордена управляет всеми фейри в мире смертных… и именно ныне действующий предпочитает светлых темным. А у нас тут в некотором роде светлый беспредел.

– Я только за. Но Рина отчего-то желает, чтобы мы справлялись своими силами. – Персиваль умел говорить спокойно, мягко гася бурные волны эмоций Каландры.

Но сегодня на это требовалось больше времени, чем обычно, сегодня Каландра действительно злилась и не понимала происходящего. Персиваль и Катриона молчаливо переглянулись и вновь разом посмотрели на стоящую перед ними сестру.

– Вы что… он, то есть магистр… ничего не знает? – Каландра даже задохнулась от возмущения и на некоторое время прервала обличительную речь.

Персиваль тоже молчал, подбирая самые подходящие слова.

– Дело в том, – начала Катриона, – что он скорее всего знает. Лично у меня большие подозрения, что именно магистр Ордена все это контролирует.

– Рина, это… как бы чересчур, – мягко вмешался директор.

Катриона встала рядом с Каландрой, и теперь мизансцена выглядела так, словно они собирались отчитывать его вдвоем.

– Я в этом стопроцентно уверена! Нас просто обложили, как замок в древности, и ждут нашей сдачи. И в лучших традициях средневековой осады нам отравят колодцы… – Голос Катрионы зазвенел патетикой.

– У нас нет колодцев… – слабо возразил директор.

– …и взломают наши потайные ходы!

– Там ловушки.

– Я фигурально! – Катриона всплеснула руками и прошлась по комнате.

Персиваль опустился на стул.

– Я готов подозревать фейрийского Короля – да это даже не подозрения, а уверенность. Но не магистра. Не такой уж он и нравственный урод, как ты пытаешься всем доказать.

– Ты его просто не знаешь…

– Достаточно знаю. И ни разу, если мне не изменяет память, с ним не конфликтовал. Если к нему найти подход, магистр Ренар – приятный собеседник и редкий профессионал. Может, его методы и не каждому подходят, но мне они кажутся интересными.

Катриона посмотрела на директора, как будто он сообщил, что считает чупакабру очаровательной.

– Перси! Да ты хоть раз в жизни и хоть с кем-то ссорился?

Директор задумался.

– А зачем? Всегда можно договориться.

«Ссоры… разве что с братом», – подумал Персиваль, но вслух сказал только:

– Слушай, ты точно не хочешь написать магистру?

– Только через мой труп! Что ты ответишь, если он потребует прислать ему выкуп?

– Что за выражения? Предложу подождать падения Вуали и поговорю с ним лично. Заодно выясню, что ты себя накрутила на основании домыслов, обрывков фраз и личной неприязни.

Каландра уже выплеснула большую часть своего раздражения и тоже присела, словно паровая машина, накапливая внутреннее напряжение для следующего раунда. Иносказательность слов трикветра она понимала не вполне. Катриона же открыла рот, собираясь разразиться пространной возмущенной речью, но через пару мгновений передумала. Она немного помолчала и продолжила уже более спокойно:

– Именно это я и предлагаю – подождать летнего падения Вуали. И вот увидишь, глава Ордена будет здесь в первый же день после этого. Как раз на школьном сражении по мираклю!

– Зачем ему наше представление? Не припомню, чтобы в прошлый год он так делал…

Катриона снова нахмурилась.

– Да не нужно ему никакое сражение! Он приедет выяснять отношения, казнить и арестовывать.

– Мы разберемся. Ты наломала дров, он злится, но я тебя сумею защитить.

– Так! Хватит! – Мистрис Хили собрала достаточно сил, чтобы напомнить о себе. – Вы уже что-то личное обсуждаете. Что мы будем сообщать в Магистериум?

– Ничего! – крикнула Катриона.

– Я бы дипломатично обрисовал основные факты и попросил разобраться… – Персиваль продолжал мягко увещевать сестру.

– Тогда я тебя своими руками!..

– Хорошо, я услышал. У тебя предвидения. Бывает…

Каландра напряженно переводила взгляд с одного на другую и молчала. Потом рывком поднялась.

– Мне все с вами ясно. Пойду я, пожалуй, к себе.

Она дошла до двери и обернулась.

– Вы сумасшедшие, но… кто о вас еще позаботится. И все же жду подробностей, мне не все понятно с общей ситуацией.

Каландра вышла.

– Действительно, нужно рассказать ей больше, – согласился мастер Баркли. – Да и я, похоже, не все знаю. Особенно про предвидения.

Катриона все не могла окончательно успокоиться и продолжала ходить из угла в угол.

– Все, что я могла, я уже рассказала. А то, что я не договариваю, ты все равно почувствуешь.

Персиваль кивнул.

– Я и чувствую. Стыд и вину. – Он продолжал сидеть, поставив локти на стол и внимательно следя за сестрой взглядом. – Но не смогу помочь, если не буду знать, что произошло между тобой и магистром.

– Разве профессиональная этика позволяет терапевтировать друзей? – довольно резко поинтересовалась Катриона.

– Насколько я знаю законы Ордена, в рамках трикветра разрешает.

Катриона с силой замотала головой.

– Нет. Не могу… – Голос из гневного стал почти просящим.

– Не хочешь, – мягко поправил Персиваль. – Что ты знаешь о вторичных выгодах?

– Здесь не выгоды. Это уже давнее и чудовищно личное. И да… вина… и стыд… Много.

✧☽◯☾✧То же время✧☽◯☾✧Библиотека✧☽◯☾✧

Дейдра Грайне вошла в огромную библиотеку, слегка запнувшись на пороге, некоторое время постояла у входа и наконец решилась пройти. Как и в первый раз, когда она пришла сюда, помещение подавило ее величиной. Немного побродив между стеллажей, она нашла нужную книгу и присела неподалеку от знакомой пары однокурсников. Посматривала в их сторону она опасливо и доверчиво, точно лесной зверь, которому страшно, но голод все равно гонит к человеческому жилью.

Дейдра Грайне не любила одиночество, но большую часть жизни у нее не было выбора. Большинство членов их шумной и суматошной семьи были предоставлены сами себе. «Цветы растут, и дети вырастут» – эти слова могли бы стать девизом семьи Финдли.

Все ежедневные разговоры родственников – дядюшек, тетушек, бабушек и дедушек – крутились в основном вокруг двух животрепещущих тем: где взять денег на оплату счетов и что сегодня есть? Дейдра Грайне не приносила в дом ни денег, ни еды, поэтому права голоса не имела.

Бесконечно листая свою единственную книгу, являющуюся фамильной реликвией – растрепанный сборник европейских сказок, – она раз за разом возвращалась