Через час пришел автобус. Я доковыляла до водительской двери, с трудом достала кошелек – замерзшие пальцы отказывались шевелиться, – протянула водителю деньги. Он начал ругаться и требовать транспортную карту, говорить, что у него нет сдачи, но я махнула рукой, молча прошла по салону и приткнулась на свободное место в самом конце, у задней двери.

И отключилась. На конечной меня пихнули локтем, я выбралась наружу, увидела впереди метро и поехала домой. Дорогу я толком не запомнила. Пересаживалась на автопилоте. До дома шла – тоже.

Зайдя в маленькую прихожую и кое-как закрыв за собой дверь, я закрыла глаза, сползла по стенке на пол и разрыдалась. Прибежала Женечка, что-то спросила… Я не разобрала. Притащила большое полотенце и кружку горячего кофе, укутала меня, обняла и сидела рядом, повторяя:

– Ну ничего, ничего. Ничего.

Так закончился первый месяц лета.

6.1

Я так долго сидела и плакала, прислонившись к стене, что голова наконец стала звенящая и совсем-совсем пустая. Казалось, что вместе со слезами ее покинули все мысли, переживания и боль в висках утихла. Мир вокруг стал мутный и какой-то совсем неважный.

Я с трудом поднялась, добрела до своей комнаты, стянула мокрую одежду и оставила ее прямо на полу: не хватило сил даже просто повесить джинсы на спинку стула. И добраться до ванной тоже показалось абсолютно невозможным. Я упала на кровать и закрыла глаза буквально на секунду, пообещав себе, что вот-вот встану и пойду чистить зубы…

Набралась сил, встала, пошла к двери, отворила ее и… оказалась на аллее сада. Вокруг трещали и пели на все голоса птицы, звенели струи воды в фонтанах, ветер шелестел листвой, а на белые мраморные плиты под ногами, кружась, опускались сиреневые лепестки цветов. Я вздрогнула и оглянулась назад, недоумевая, в какой именно момент коридор нашей квартиры превратился в такое чудо. Однако за спиной не было моей комнаты: только терраса с огромным витражным окном, резные колонны и виноградные лозы. Посреди террасы, в самом центре солнечного пятна сидела кошка Мышка и независимо вылизывала лапки. Поймав мой взгляд, она коротко мяукнула и дернула ухом – иди, мол, что встала?

Я пожала плечами и медленно пошла по одной из тропинок. То тут, то там слышались людские голоса. Разговоры, песни и смех. Однако деревья росли так плотно, что за ними было никого не разглядеть. Я оказалась в настоящем зеленом лабиринте. Пока нос к носу не столкнешься с еще одним здешним обитателем, так и будешь бродить в одиночестве, даже если кто-то пройдет совсем близко, за стеной.

Потом звон воды стал громче, и я вышла к роскошному многоярусному фонтану из мрамора разных цветов и горного кварца. Струи воды танцевали в воздухе, над ними висела радуга. Рядом на широкой каменной скамейке сидели две девушки в хитонах. Они тихонько смеялись, прихлебывали розовую жидкость из больших угловатых кубков и рассматривали… карты. Я была уверена, те самые карты.

Меня будто на аркане потянуло к ним. Рациональная часть мозга говорила: надо просто удостовериться, что это твоя колода. А нерациональная… ее показания разнились от «надо срочно вернуть Влада обратно» до «хватаем карты, бежим и бросаемся в ближайший костер вместе со всеми уликами».

Я подошла поближе. Замялась. Кашлянула, привлекая к себе внимание. Сказала:

– Привет!

Мне не ответили. Но я продолжила говорить. Давно заметила за собой, что в снах я гораздо храбрее, чем в жизни. В реальности, наверное, я бы не осмелилась повторно беспокоить незнакомых людей после того, как они меня уже раз проигнорировали.

– У вас… очень интересная колода. Можно посмотреть?

Одна из девушек, не поднимая головы, протянула мне несколько карт.

Я подняла их к лицу и вдруг поймала ощущение мощного дежавю. Будто тараном ударило в грудь, вышибло весь воздух из легких. Это ведь уже было. Я тогда сама… сама попросила их у Ольги. И так же, как сейчас, не могла запомнить ни одного из тех, кто на них изображен. И сама навлекла на себя…

Я вздрогнула и перевела взгляд. Теперь на скамейке рядом с фонтаном никого не было. Только лежала еще одна надорванная карта. Я машинально подхватила, перевернула… Глянцевая, темно-бордовая, будто облитая свежей кровью. Если даже там кто-то и нарисован, то сейчас черт лица не разобрать. Зато надпись внизу очень хорошо заметна, она горела и переливалась золотисто-огненными буквами: Wishmaster. Откуда я знаю это слово?..

В памяти нехотя всплыл старый фильм ужасов о древнем демоне, который забирал у людей души в обмен на желания. Причем желания исполнял самым страшным способом, так, чтобы загадавший человек либо погиб, либо очень пожалел о своих словах.

Тут у меня задрожали пальцы, карта выскользнула, спланировала на садовую дорожку, расплылась красной лужицей и впиталась в песок между камнями. Где-то наверху подул сильный ветер, листва в кронах деревьев зашепталась, зашелестела… Мне стало холодно. И страшно.

Я развернулась и побежала обратно, к той террасе, откуда только что пришла. Вдруг кто-то выдернул у меня из пальцев оставшиеся несколько карт. Я вскрикнула, обернулась… Сзади никого не было. А еще вокруг пропали голоса людей и птиц. Остались только свист ветра и шум деревьев.

Так. Лара, это сон. Всего-навсего сон.

Но успокоиться не получалось. Я то шла, то бежала мимо живой изгороди, мимо красиво подстриженных кустов и мраморных статуй, мимо фонтанов с золотыми рыбками и оранжерей… Но все никак не могла выбраться из зеленого лабиринта. А небо над головой заволокло тучами, и начинал накрапывать дождь.

Я запыхалась и остановилась перевести дух. Заправила прядь волос за ухо, оглянулась по сторонам… И тут кто-то обхватил меня сзади. Я даже вскрикнуть не успела, дернулась, пытаясь высвободить руки… Но поздно. Меня будто стянули двумя железными обручами. Точнее, притянули ими к кому-то большому, жаркому, прерывисто дышащему.

Запахло горячим металлом и костром.

Кто-то тихо засмеялся мне в ухо:

– Куда же ты бежишь? Ведь это сад наслаждений. А ты еще… не насладилась. Ты еще даже не начинала…

Я закусила губу и все пыталась обернуться, рассмотреть, кто меня держит. Почему-то это казалось очень важным. Но не получалось. Никак. Я билась как пойманная птица в силках, но каждое усилие приводило лишь к тому, что незнакомец держал меня крепче. Еще крепче. Кажется, я почувствовала, как затрещали ребра.

– Ты действительно думаешь, что сможешь от меня убежать? – проговорил он мне на ухо, а потом спустился губами ниже по шее, к плечу… И стал целовать его, жадно, горячо, прикусывая кожу острыми зубами и постанывая от наслаждения. И от этих поцелуев под кожей расползался будто яд. Дурман. Морок.

У меня начала кружиться голова. Захотелось остаться в этом саду еще хотя бы на час… два… на всю ночь, чтобы прямо на одной из каменных скамеек… чтобы он разложил меня и…