И тут раздалось громкое:

– Мя-а-а-а-ау!

Громче, чем биение крови у меня в ушах, пронзительнее, чем удар грома, расколовший небо как раз в этот момент. Я ахнула. И проснулась.

Я лежала у себя на кровати, прямо на покрывале, свернувшись клубочком. На подушке рядом с моей головой сидела кошка Мышка и победно мурчала.

Так начался июль.

* * *

Часов в одиннадцать я наконец нашла в себе силы, чтобы выползти на кухню. Именно выползти: я чувствовала себя несчастной улиточкой, которая передвигается медленно и с трудом, оставляя за собой липкий след из печали и слез. Со стороны, наверное, такая улиточка выглядела бы смешно и нелепо… И хорошо. И ладно. В каждой ситуации надо искать что-то забавное, так ведь? Иначе можно утонуть в пучине слез, лежать на дне депрессии, хлюпать носом и убивать время прочими малоприятными способами.

Первое, что я сделала на кухне, – полезла искать самую большую чашку. Такую, чтобы в нее поместился минимум литр целебного какао. Со сладкой пенкой и щепоткой ванильного сахара. Правда, в итоге пришлось обойтись пол-литровой сувенирной пивной кружкой, из которой никто отродясь ничего не пил.

Когда я закончила варить какао и уселась за стол, на кухню пришла Женечка, налила себе чай, молча полезла в шкафчик и достала оттуда пачку овсяного печенья. А из холодильника – кусок пирожного «Птичье молоко». Пододвинула их ко мне и улыбнулась.

– Ешь! Печенька плюс пироженка – лучший рецепт лекарства от разбитого сердца.

– Почему?

– С точки зрения умной химии, быстрые углеводы добегут до твоего мозга и устроят там вечеринку. А с точки зрения здравого смысла это просто вкусно!

– С помощью вкусноты можно лечить разбитое сердце?

– С помощью вкусноты можно вылечить все! – Она победно продемонстрировала мне руку без повязки. На пальцах виднелись красно-бурые шрамы. – Вчера меня покинуло воспаление! А что я делала вчера? Допила курс антибиотиков. И поела тортика с печеньем. Любому очевидно, что сработало именно второе!

– Ура! – Я потянула к себе блюдечко с «Птичьим молоком» и улыбнулась. Правильно. Вот оно, доказательство того, что я все сделала правильно. У Женьки заживает рука. А у отца наконец прошла боль в горле – он уже успел позвонить и поругаться, почему это я не отчиталась о результатах сессии еще вчера и где меня носило? Оставалось надеяться, что все те беды, которые успел причинить людям Влад, мало-помалу отступят. Ну… кроме совсем уж необратимых.

– Ну так что? – Женечка уселась за стол напротив и подперла кулаками подбородок. – Что там оказалось?

– Где «там»?

– У преступного разбивателя сердец. Ревнивая жена? Выводок детей? Накладной член, который он все это время выдавал за свой настоящий, а вчера ты такая случайно его отстегнула, а под ним…

– А-а-а-а-а!!! Женя-а-а-а!

– Ага! То есть дело все-таки в члене, да?

– Нет!

– Ой! Он гермафродит?

– Блин! – Я не выдержала и кинула в нее печеньем.

Женечка ловко увернулась, печенье врезалось в холодильник и сбило на пол магнитик из Анапы.

– Тогда у меня кончились версии. Рассказывай.

– Не… – Я прислушалась к себе. – Не хочу. Извини.

– Ладно. – Женя пожала плечами, делая вид, что ей совсем не интересно. – Но ты хоть намекни.

– Да что намекать… – Я допила какао и уставилась в кружку, как будто на дне прятались все ответы на вопросы. И желательно – таблетка успокоительного. – Он и вправду кучу всего скрывал. А тут еще решил поговорить о бывших, какие девицы у него были, и все покруче меня, похвастался, то-се… И я что-то решила, что не надо мне такого.

– Ой, дурак! Нашел, о чем говорить.

– Угу. Там такие тараканы вылезли… – Я скривилась.

– Ладно! – Женечка хлопнула ладошкой по столу. – Умерла так умерла. Ты что сегодня вечером делаешь?

– Я?

С планами на вечер у меня было грустно. Самый главный и первостепенный – жалеть о паршиво сданной сессии, жалеть себя, срочно придумывать, как зарабатывать деньги при отсутствии повышенной стипендии. Приятный вечер, одним словом.

– Нет, я у Мышки спрашиваю, конечно же. А то она чёт совсем меня позабросила. Назначила тебя любимой хозяйкой и обхаживает.

– Мяу! – Тут Мышка выбралась из-под моего стула и показательно обиженно прошествовала из кухни.

– Короче. – Женечка допила свой чай одним глотком и показала на меня пальцем. – Будь готова к выходу в шесть. И не вздумай отказываться.

– А куда мы пойдем?

– Слушать музыку!

6.2

Надо сказать, что музыкой это назвать было сложно. Я сидела за стойкой бара, судорожно сжимая стакан, и думала, насколько прилично будет его отпустить и зажать уши обеими руками. Учитывая, что мое место очень близко к сцене и отлично просматривается музыкантами. Знай я заранее, что придется слушать ЭТО, я бы предпочла любую другую альтернативу. Даже лежать на кровати и жалеть себя. Главное, что в тишине.

Вдвойне обидно, что понадобилось собрать всю волю и смелость в кулак, чтобы просто выйти из квартиры. Пока мы с Женечкой прикидывали, что надеть, срочно прорезали дырки на старых джинсах, чтобы они подходили для похода в рок-клуб, и ржали над пустяками, мне было не страшно. А вот когда мы уже обулись в прихожей и осталось перешагнуть порог… О-о-о, как на меня накатило! Внутри квартиры я чувствовала себя хотя бы немного защищенной. А вот снаружи… Казалось, что каждый встречный сможет обернуться демоном и, рыча, утянуть меня в ад. По дороге к метро я шарахалась от всех мало-мальски симпатичных мужчин в диапазоне от шестнадцати до шестидесяти лет. А уже в вагоне у меня случилась паническая атака. Стало нечем дышать, сердце забилось часто-часто, я ухватилась за рукав Женечки, закрыла глаза и просто уговаривала себя. Сначала дышать. Потом оглядеться по сторонам. Потом прислушаться к организму и понять, что я не собираюсь умирать. Наоборот, я собираюсь на концерт! Повеселиться! И все эти страдания – ради чего?..

Концерт оказался сборной солянкой из выступлений молодых групп. В описании на флаере это звучало даже заманчиво: «Шесть молодых, прорывных, амбициозных коллективов! У каждого свой стиль! Ты обязательно услышишь что-то крутое для себя и оторвешься! Битва юных талантов – кто победит? Решать тебе!»

Я представила себе какой-то прикольный рок-баттл, типа как в фильме про Скотта Пилигрима. Соревнование певцов в реальном времени – и мы сможем проголосовать за самых классных.

В реальности же действо оказалось изрядно скучным и довольно мучительным для ушей. Сначала группа забиралась на сцену и подключала аппаратуру. Потом начинался вой мартовского кота на крыше. Они настраивались. Инструменты пищали, хрипели и визжали. Колонки сначала шипели, а потом выдавали такой удар по барабанным перепонкам, что хотелось прятаться от воздушного налета. Через двадцать минут страданий они решали, что и так сойдет, и начинали играть. И после трех-четырех песен уступали место следующим музыкальным экзекуторам.