Ладно. Первые две группы были еще ничего. Не то чтобы мне не нравились их песни – просто я не могла разобрать ни единого слова в рычании и вое вокалистов. Но, по крайней мере, извлекаемое из инструментов нечто было похоже на музыку. Однако третьей на сцену вышла суровая группа из далекого уральского городка Камышлов и пообещала зрителям «незабываемый индастриал».

Надо признаться, что через пять минут после начала их выступления меня перестали волновать демоны, разбитое сердце, совесть, деньги и прочие важные вещи. С этой точки зрения индастриал был прекрасен. И незабываем. Только вот я никак не могла понять, почему этот грохот, скрип, рев циркулярной пилы, рваный ритм, пробирающий до самого сердца и вызывающий натуральную тошноту, и периодические нестройные вопли имеют право носить гордое имя «музыка».

Даже мартини не помогал. Третий стакан. Я повернулась к Женечке и показала ей кулак. В ответ она развела руками и скорчила гримасу. Мол, кто ж мог ожидать такого роскошного выступления?

Я заорала ей в ухо.

– Что-о-о? – ответила она.

Тогда я вытянула из сумочки ручку и написала на салфетке: «Никогда. Никогда больше!» И подчеркнула двойной чертой.

Женя вырвала у меня ручку и приписала ниже: «В следующий раз музыканта выбираешь ты!»

Я кивнула на выход. Пойдем, мол? В моем организме уже было достаточно индастриала. До краев. Даже немного выплескивался из ушей.

Женя подняла бокал с коктейлем. Мол, допью, и пойдем.

Я вздохнула. И тут нас окутала тишина. Блаженная тишина! Уши болели, и голова была тяжелая, будто ватная. Но не все вокруг разделяли мой «энтузиазм».

– Круто!

– Еще!

Ох, нет. Еще я не выдержу.

Однако тут на сцену выбрался музыкант следующей группы и стал ругаться с вокалистом. Показывал на часы, выхватывал микрофон и всячески саботировал попытки того начать новую песню. Видимо, расписание выступлений окончательно пошло по одному месту, и надо было уступать территорию. Суровые музыканты покидать поле боя не желали, барабанщик даже замахнулся на соперника палочками. Тот их ловко выхватил и сломал. Еще немного, и скучный концерт закончился бы задорной дракой, но тут вмешались организаторы, растащили парней и навели порядок.

Индастриал был успешно изгнан. Парень, который начал драку, вытер разбитый нос, подхватил свою гитару, встал на краю сцены в луче прожектора… и уставился прямо на меня.

Я улыбнулась и отсалютовала ему стаканом. Надо же поблагодарить того, кто спас всех от продолжения музыкальной пытки. Однако он не улыбнулся в ответ, убрал прядь волос со лба и наклонился к гитаре, настраивая ее. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Все равно абсолютно не мой тип мужчины.

Огромный татуированный качок ростом под два метра. Светлые, почти белые волосы, забранные в длинный хвост, и бритые виски. Чем-то он напоминал то ли викинга, то ли ведьмака. Кожаные штаны и расстегнутая красная рубаха с цепями и гильзами вместо пуговиц. Нет, не спорю, когда можно посчитать все кубики на животе, это красиво… Но я такое показушничество никогда не любила. И накачанный пресс в моем списке критериев «секси» находился если не на последнем месте, то где-то рядом с ним.

– Ва-а-а-ау! – выдохнула у меня под ухом Женечка.

– Что вау?

– Интересно, они все скандинавы? Или все братья? Ох-ре-ни-тель-ные красавцы!

Действительно. Все музыканты группы были высокие, беловолосые – наверняка некоторые крашеные! – и с хорошими фигурами. Я усмехнулась. Как будто специально подбирались по внешности… только ведь это не всегда залог музыкальной гармонии.

– У тебя ж Никита есть…

– Это не мешает мне восхищаться! Чисто умозрительно.

– Число умозрительно ты допила коктейль?

– Ну Ла-а-а-ар… Давай послушаем, как звучат эти красавчики.

– Возможно, еще хуже, чем предыдущие.

– Одну песню.

– Ладно. Но только одну. А то я уже не могу.

А потом они заиграли. И я поняла, что, когда песня закончится, никуда я не пойду. Потому что захочу послушать следующую. И еще. И еще.

6.3

На сцене рождалась музыка, которая идеально попадала в ритм моего сердца. Волновала его и заставляла чуть-чуть спешить, быстрее гнать кровь по венам, так, что горят щеки и покалывает кончики пальцев.

Это было как предвкушение полета. Словно в детстве, когда я первый раз села в самолет и ждала, что вот-вот он оттолкнется от земли. И ровно в тот самый момент, когда он задирает нос и взмывает в небо, случается чудо. То, о чем тебе рассказывали взрослые и ты сама видела в книжках, становится явью. Ты летишь.

Это было как предчувствие первого поцелуя. Когда волнуешься, и переживаешь, и не веришь, а потом все равно понимаешь, что сегодня коснешься чужих губ… и больше никогда не будешь прежней. Дыхание сбивается, а в голове будто лопаются пузырьки шампанского.

Музыка захватила меня и увела в страну грез. Закружила, вплела в свой ритм, заставила забыть обо всех невзгодах и неприятностях. В самом деле, какая разница, что происходит с твоим телом в бренной реальности, когда душа способна летать? Когда слушаешь чужую песню, а сама вспоминаешь свои недописанные стихи? И тебе за них в кои-то веки не стыдно… Именно в этот момент тебе кажется, что если вернуться к заветному блокноту, спрятанному в самом дальнем углу секретера, и попытаться писать снова… У тебя получится.

Музыка будто вернула мне веру в себя. Вернула веру в чудо, которое может сотворить любой. Обычный человек. Без всякой магии и фокусов. Кто-то – касаясь струн. Кто-то – прижимая к губам микрофон. Кто-то – красками. Кто-то – обычной шариковой ручкой на бумаге. Я закрыла глаза и тихо засмеялась. Музыка тут же подобрала смех и превратила его в хрустальные колокольчики.

– Викинги скачут мочить дракона! – внезапно заорали мне в ухо.

Я дернулась, приходя в себя. Кто? Что?..

– Мой бывший так называл этот жанр! – уточнила Женечка. Так же громко. – Викинги скачут мочить дракона. Павер-металл! Тыдынц-тыдынц!

– Не очень… – начала я.

– Я вот тоже раньше не очень! А теперь гляжу на них – и очень!

Я раздраженно дернула плечом и с сожалением уставилась на сцену. Спасибо, Женя. Как всегда, кстати. Нет, песня не стала звучать хуже, но очарование момента пропало. А музыканты и впрямь отжигали, яростно тряся белыми хаерами, блестели потными голыми бицепсами, щеголяли татуировками и размахивали цепями. Для полного обращения в берсерков не хватало только мечей и щитов. Хотя…

Я прищурилась. Тот самый агрессивный качок-гитарист размахивал грифом так, что меч тут был бы лишним. Его гитара и без того выглядела угловатой и опасной. Настоящее оружие. Пожалуй, предыдущей группе повезло, что организаторы быстро среагировали… И мне повезло. Последние десять минут стоили всех предыдущих страданий. Как же здорово, что Женя уговорила меня сюда пойти.