году, банк финансировал караваны верблюдов в Ирак и Египет. Банк, возглавляемый двоюродным дедом Эдмонда Эзрой, также имел филиалы в Стамбуле и Александрии, каждый из которых управлялся доверенным членом клана Сафра.

Якоб Сафра, отец Эдмона, родился в Алеппо в 1891 году и начал работать в семейном банковском доме после того, как его собственный отец, местный сир-эх-фин, или "меняла денег", умер, когда Якоб был еще мальчиком. Джейкоба взял к себе его дядя Эзра, и к подростковому возрасту он уже работал в компании Safra Frères в Алеппо. Но поскольку с упадком Османской империи город переживал тяжелые экономические времена, а евреев начали призывать на военную службу, Джейкоб был отправлен своими двоюродными братьями в Бейрут, чтобы открыть новый филиал семейного банка в 1914 году. Поскольку условия в Алеппо становились все хуже, сотни халабимов также отправились в Бейрут. Хотя Якоб попытался обосноваться в Алеппо в конце Первой мировой войны, он обнаружил, что город сильно изменился. Еврейское население сократилось, а после того как победившие союзники разделили Османскую империю, Алеппо потерял свое значение как крупный торговый путь. Сафры сократили свои банковские операции в Алеппо, и кузены сосредоточили основные усилия на филиалах, которые они открыли в Стамбуле, Александрии и Бейруте.

Сирийские евреи, приехавшие в Бейрут после Первой мировой войны, стали самыми важными клиентами Якоба Сафры, хотя он также принимал вклады от арабов и друзов, когда открыл свой новый банк в 1920 году. Но хотя банк Якоба Сафры принимал вклады, он не выдавал много кредитов, что соответствовало консервативной философии банковского дела, которой прониклись многие поколения банкиров Сафры. Основным видом деятельности банка была торговля, и Якоб торговал товарами, иностранной валютой и особенно золотом. Золотой бизнес вскоре оказался настолько прибыльным, что Якоб стал одним из самых богатых евреев в Бейруте. В 1918 году Якоб женился на своей двоюродной сестре Тейре Сафра. У пары родилось восемь детей, начиная с первого ребенка, Эли, в 1922 году.

Эдмон, второй сын Якоба и Тейры, родился через десять лет после Эли и с ранних лет казался естественным наследником семейного бизнеса. К восьми годам он стал вундеркиндом в банковском деле и начал сопровождать отца на бейрутские базары, чтобы проверить состояние вкладчиков банка Сафра. Джейкоб учил Эдмонда смотреть людям в глаза, ведь характер человека зачастую важнее, чем его финансовые показатели. Вернет ли он кредит? Насколько хорошо он вел дела? Сколько он отдал на благотворительность?

Манифест Якоба об успехе стал легендой среди семьи Сафра, и по сей день его цитируют на веб-сайте Grupo Safra, бразильского отделения империи Сафра. "Банк нужно строить, как корабль , прочный, чтобы выдержать шторм", - гласит девиз Сафры. "Вам также нужно поддерживать высокий уровень ликвидности, потому что иногда евреям приходится спешно бежать, и никогда не быть самым большим, потому что молния всегда попадает в самые высокие деревья".

В редких интервью, которые он давал, будучи уже состоявшимся банкиром в Швейцарии и США, Сафра называл банковское дело "простым и глупым". Одному репортеру он сказал, что его отец всегда говорил: "Пусть Бог пошлет тебе интуицию в жизни". Якоб также предупреждал его, "что ты никогда не должен брать кредит, который ты не можешь себе позволить, чтобы его не выплатили".

"Вам нужны честность и трудолюбие, а интеллект вам не нужен", - сказал Эдмонд в интервью газете Jornal do Brasil в Рио в 1978 году. "Чем умнее человек, тем опаснее он оказывается".

В другом интервью он заметил: "Мой отец учил меня, что если одолжить человеку слишком много денег, то хороший человек превратится в плохого".

Эти, казалось бы, простые правила управления банком вдалбливал Эдмону отец, который также предупреждал сына, что тот должен всегда держаться в тени - никогда не привлекать внимания к богатству своей семьи и успехам в бизнесе. Среди халабимов скромность считалась необходимостью. Они верили, что крайне важно не искушать айин хара, или "дурной глаз", который принесет несчастье и трудности. В течение многих лет Эдмон делал то, что делали многие поколения мужчин в его семье, - носил в кармане блестящие голубые камни, чтобы отгородиться от сглаза. Кроме того, он избегал излишней открытости и процветания в банковском мире. Как он отметил в интервью 1994 года, в 1990 году у него была возможность купить акции Chase Manhattan и получить контрольный пакет крупнейшего банка Америки, но, будучи абсолютным аутсайдером, он сдержался. Евреи не должны владеть крупнейшим банком в нееврейской стране, сказал он журналисту. "Этому меня учил мой отец. Я говорил это и своим братьям в Бразилии. Никогда не становитесь крупнейшим банком".

Решение Якоба взять Эдмона под свое крыло в банке стало огромным ударом для его старшего брата Эли. Согласно сефардской традиции, старший сын обычно наследует семейный бизнес. Но хотя решение о продвижении Эдмона было болезненным для Эли, Сафрасы нарушили традицию, потому что Эдмон казался прирожденным финансистом.

Его друзья тоже заметили зарождающуюся деловую хватку. Летом 1942 года, отдыхая в курортном городке Алей в горах под Бейрутом, он уговорил шофера своего отца отвезти его друзей в крутые горы за плату, которую они с шофером поделили между собой. Когда семьи мальчиков стали жаловаться Якобу, что Эдмон эксплуатирует детей, патриарх Сафра рассмеялся и сказал, что очень рад, что его сын умеет делать деньги, и дал ему свое благословение продолжать возить пассажиров в горы за деньги.

Но хотя Эдмону, возможно, и суждено было стать одним из величайших бизнесменов мира, он, по общему мнению, был ужасным учеником. Друзья вспоминают, что он был одним из худших учеников в Альянсе Исраэлит в Бейруте. Одна из его учительниц, мадам Тарраб, часто укоряла его за то, что он был клоуном в классе, а однажды сказала ему: "Эдмон, ты вырастешь и станешь чистильщиком обуви, потому что ты ничего не знаешь и никогда ничего не узнаешь!" Годы спустя мадам Тарраб проглотила свои собственные слова, когда отправилась в Нью-Йорк, чтобы попросить у Эдмона ссуду на спасение еврейской школы, в которой она работала в Монреале. Без предварительной записи она вошла в Республиканский национальный банк Нью-Йорка, поднялась на лифте на верхний этаж и сказала секретарше, что хочет видеть Эдмона, который был на встрече.

"Передайте ему, что к нему пришла мадам Тарраб, - сказал пожилой учитель, заняв место в приемной.

Через несколько минут ее ввели в роскошный кабинет Эдмона. "Мадам Тарраб, я много думал о вас на протяжении многих лет, пожалуйста, скажите, чем я могу вам помочь", - сказал Эдмон, обнимая