В середине 1990-х годов, в период расцвета его успеха, у Republic было 69 отделений в Нью-Йорке, Флориде и Калифорнии и 300 000 вкладчиков.

"Теперь я конкурирую с большими мальчиками в их собственной стране", - сказал Эдмонд в интервью газете New York Times через шесть лет после основания Republic National Bank of New York. "Должен сказать, что американцы были более чем справедливы ко мне. Вести бизнес в Америке - это прекрасно".

Чуть больше десяти лет спустя увлечение Эдмонда Америкой пошло на убыль, когда он оказался втянут в войну, которая едва не стоила ему его "детей" и, что еще важнее для него, репутации.

 

ЭДМОНД привык добиваться своего в бизнесе. Но его романтическая жизнь была совсем другим делом. Из-за своей преданности банкам, особенно когда он строил свою империю в 1950-1960-х годах, у молодого банкира, преждевременно облысевшего, оставалось мало времени на общение, хотя в нем и было что-то от плейбоя из джет-сета. Он держал полностью укомплектованную и оборудованную 100-футовую яхту, названную Aley в честь деревни на холме в Бейруте, где он родился и где вместе с семейным шофером управлял своим первым успешным предприятием. Яхта стояла на якоре у побережья Канн. Друзья из Бразилии вспоминали пышные вечеринки и бесконечные игры в нарды, в которые Эдмон любил играть на борту яхты.

Но даже когда его мать и сестры предлагали ему познакомиться с брачными девушками из Леванта - сирийскими еврейскими девственницами, чьи семьи они знали лично, - Сафра редко проявлял интерес к браку. Все, конечно, изменилось, когда он увидел блондинку в зеленом атласном платье на свадьбе своего брата Джозефа в Сан-Паулу в конце 1960-х годов.

"Кто эта красивая женщина?" - шепнул он своему другу Насеру.

"Разве ты не видишь, Эдмон?" Nasser replied. "Она с Фредом, своим мужем".

Хотя Эдмонд вел дела с Альфредо в течение многих лет, он, возможно, был лишь смутно осведомлен о его женах и романах. После 1957 года его швейцарский банк держал его подальше от Рио-де-Жанейро, где находилась компания Альфредо.

Но к августу 1969 года, когда Альфредо умер при странных обстоятельствах в своем доме в Рио-де-Жанейро, судьбы Эдмонда и Лили оказались неразрывно связаны.

Сразу после смерти Альфредо оставшиеся в живых члены семьи Монтеверде были крайне озадачены его завещанием, хотя, судя по всему, в первую очередь они доверяли его вдове. В какой-то момент Регина Монтеверде, которой была обещана квартира на Копакабане, принадлежавшая Альфредо, и ежемесячное пособие на жизнь из отдельного наследства по завещанию, даже подписала с Лили соглашение, соглашаясь на раздел имущества. Но в течение нескольких месяцев после его смерти, когда они более тщательно изучили деловые дела Альфредо, они задались вопросом, почему некоторые активы не были раскрыты. Монтевердесы решили, что нужно действовать.

Они опасались, что Лили тесно сотрудничает с Эдмондом, и решили довести свою борьбу за наследство Альфредо до такого уровня, чтобы заставить их обоих держать ответ. Сразу же после смерти Альфредо они стали опасаться, что Эдмонд руководит финансовыми и юридическими делами Лили.

Судебный процесс в Бразилии был просто невозможен из-за легкости, с которой можно было подкупить судебных чиновников. Кроме того, у Лили и Эдмонда было слишком много друзей среди властной элиты Рио-де-Жанейро - людей, которых можно было легко купить и убедить подделать важный документ или солгать под присягой. Монтевердесы решили, что борьба за поместье будет вестись в Великобритании, в судах Ее Величества. В то время Лили жила в Лондоне, где также находился филиал Банка развития торговли Эдмонда.

Как отметил в суде один из их британских адвокатов, Монтевердесы "возбудили дело, чтобы британский суд мог установить, находились ли активы во владении или под управлением или контролем Альфредо, и если да, то были ли эти активы скрыты ответчиком от английских или бразильских властей".

Монтеверды, которые до Второй мировой войны жили в Англии, непоколебимо верили в британское правосудие. Но, как они узнали много лет спустя, даже британское правосудие оказалось не под силу Эдмонду Сафре.

И все же вначале Монтевердесы (Рози и ее мать Регина) были полны надежды, что справедливость восторжествует. Они подали иск против швейцарского банка Лили и Эдмонда в британский суд, будучи уверенными, что Лили и Эдмонд вступили в сговор, чтобы завладеть имуществом Альфредо.

"Отношения между банком и названной первой ответчицей Лили Монтеверде не являются, как пытается предположить банк, обычными отношениями между банком и его клиентом (или банком и вдовой бывшего клиента)", - говорилось в судебном иске против Лили и Банка развития торговли. В то время адвокаты Банка развития торговли пытались отклонить иск семьи Монтеверде к банку, утверждая, что он не имеет никакого отношения к имуществу Альфредо.

"Напротив, из информации о банке и его должностных лицах, которую мне удалось получить, следует, что банк напрямую заинтересован и вовлечен в дела, которые являются предметом данного разбирательства", - заявила Рози.

Лили, которая теперь контролировала огромную империю Альфредо, позволила Сафре контролировать все финансовые и юридические решения. Один из ее главных адвокатов в то время, Джейм Бастиан Пинто, был директором Safra Group в Бразилии. Вскоре после смерти Альфредо Лили также назначила Бастиан Пинто главой одной из старых фирм Альфредо в Бразилии - Universal Company, которую теперь контролировала сама.

"В октябре 1970 года состоялась встреча, на которой я присутствовала, чтобы обсудить возможное урегулирование вопросов, рассматриваемых в данном разбирательстве", - отметила Рози в одном из своих судебных документов. "По просьбе советников Лили Монтеверде эта встреча состоялась в Женеве. У меня сложилось четкое впечатление, что мистер Бастиан Пинто действовал по прямым указаниям мистера Сафра и что Женева была выбрана для переговоров, чтобы мистер Сафра мог давать указания мистеру Бастиану Пинто".

Через год в Женеве состоялась еще одна встреча, на которой была предпринята попытка прийти к внесудебному урегулированию. "Сразу после [встречи]... мистер Сафра вылетел в Лондон, чтобы присоединиться к Лили Монтеверде".

Семье Монтеверде не потребовалось много времени, чтобы узнать, что Лили и Эдмонд были очень близки. Как отметила Рози в судебных документах: "Из моих собственных знаний и из того, что мне рассказали мои друзья в Бразилии, я могу сказать, что после смерти моего брата от огнестрельных ранений мистер Сафра стал принимать активное участие (лично или через своих агентов, таких как мистер Бастиан Пинто) в управлении бразильскими компаниями, входящими в партнерство, которое является предметом данного разбирательства, и что теперь он имеет личный интерес в этих компаниях".

Одним из многих вещественных доказательств, которые