– Но как это… возможно?

– Понимаешь ли, дьявол не такой, каким вы, люди, его себе представляете. Он живёт в каждом из вас, его стоит лишь разбудить. Дьявол – это крайность вашего рассудка. Тот момент, когда вы находитесь на грани жизни и смерти, а ваш мозг не понимает, что ему делать, идеален для появления такого, как я. Поверь, дьявол у всех разный, однако по своей сути он ничем не отличается. Он никогда не принесёт зла, однако люди, к сожалению, не хотят понимать этого. Как я уже говорил, я вовсе не принуждаю людей к греху, я даже не подталкиваю их; лишь позволяю его совершить, не останавливая их. Ведь люди сами по себе грешны, при чём практически с начала своей осознанной жизни. Не бывает безгрешных людей, ведь безгрешные люди тщеславны, а тщеславие – грех.

– Но этого не может быть, как ты можешь быть мной? Неужели я и есть дьявол?

– Так и есть. Ведь ты – причина всех своих проблем, ты – тот, кто подталкивает тебя же на грехи, ты – тот, кто порождает в своей голове тёмные мысли и замыслы. Ты ведь уже убедился в этом, после того, как я раскрыл тебе глаза? Ты убил лейтенанта Астапова, ты прикончил своего отца, ты, в конце концов, предал свою страну, подло бежав из крепости. Я же просто наблюдал за всем этим. Так что, кто из нас дьявол?

– Господи… Ведь ты чертовски прав… Если бы не я, лейтенант был бы жив, Варшавская крепость возможно бы продержалась день-другой, однако не сдалась бы так быстро и просто.

– Ох, поверь мой друг, тебе ещё выдастся шанс пожалеть о содеянном, однако сейчас не об этом. Что происходит, а? Скажи мне, что происходит?

– Я точно не знаю. Мои эмоции взяли вверх, а прибавить к этому мою грешную жизнь, получится то, что сейчас я нахожусь на грани обрыва, в который мне не позволяет ступить лишь моя воля к жизни…

– Так старик всё же победил… Ну что ж, видимо это конец для тебя.

– Что? Нет, я не верю! Не может быть конец!

– А что тебе терять? Ведь никого у тебя не осталось, ты грешник, а все твои родные, к несчастью, мертвы.

– Нет, нет! Есть ещё друг мой, Виктор. Он вселяет в меня надежду, он не позволяет мне сдаться! Я живу за счёт той мысли, что когда-нибудь снова увижу моего друга, ставшего мне почти родным братом. Виктор – вся моя жизнь.

– Что ж, если тебе так дорога жизнь, то борись за неё. Борись до последней капли, ведь твои эмоции никогда не смогут взять над тобой верх полностью. Всё равно будет какая-то лазейка, какой-то способ победить. Подумай хорошенько, как одолеть старика?

– Я знаю, что у него на поясе висит ключ от камеры, в которой мы с ним находимся. Заперев его в ней, я, возможно, смогу наконец избавится от него. Да, точно! Он говорил мне об этом, но как же это сделать? Ведь моё тело скованно неведанной силой, а старик ломает мне кости лишь по щелчку пальцев!

– Старик не так умён, как кажется. Скажи мне, что ты делаешь, когда пытаешься подавить свои эмоции, а?

– Вспоминаю о чём-то хорошем… Точно, ведь так я смогу убить в себе негатив, уничтожив опору старика. Когда весь гнев и ярость уйдут из моего сердца, он станет беззащитен.

– Так ты будешь бороться, Дмитрий?

– Не сдаваться же мне…

– В таком случае приготовься вернуться и почувствовать ту адскую боль, которая так недавно прекратилась.

– Спасибо тебе… Я готов

Дьявол щёлкнул пальцами и растворился в воздухе, а свет вокруг сержанта начал медленно темнеть. Вскоре Дмитрий снова почувствовал боль, а через пару секунд она стала такой же невыносимой, как была до последней встречи с Люцифером. Нога болела так же сильно, сержант стоял всё на том же месте, не имея возможности сдвинуться с места. Он снова был пленён стариком, стоявшим перед ним и зловеще улыбавшимся.

Наш мир

Бездыханное тело Дмитрия лежало на кровати и периодически билось в конвульсиях. Руки и ноги то и дело дрожали, лицо искривлялось в жуткой гримасе, а изо рта медленно текли слюни.

В комнату вбежал растерянный доктор и, увидев такое ужасающее зрелище, тут же подбежал к пациенту и, измерив пульс, позвал на помощь. В комнату вбежало ещё три человека в белых халатах, со шприцами и таблетками в руках.

– Немедленно вводите лекарство! – прокричал доктор, сидевший возле сержанта, – такого я ещё никогда не видел…

Один из врачей подбежал к Дмитрию и, быстро найдя вену, ввёл лекарство. Однако то никак не подействовало на пациента. Его всё также трясло, лицо было бледным, а глаза красными, будто залитыми кровью.

– Немедленно всыпьте ему в рот те таблетки! – прокричал ещё более растерянный врач.

Второй доктор подбежал к пациенту и, силой открыв ему рот, всыпал туда пол банки каких-то маленьких белых таблеток.

– Воды, скорее!

Третий врач подбежал с кружкой воды и аккуратно влил её в рот пациенту. Тот на мгновение успокоился, однако через секунду снова начал трястись и корчиться от боли. Глаза по-прежнему были открыты.

– Что мы будем делать, господин главный врач? – нервно спросил один из докторов, стоявших возле тела.

– Не знаю, чёрт побери, не знаю! Пациент умирает, мы можем его потерять. Пульс 120 ударов в минуту, он будто бежит от стаи разъярённых собак у себя во сне. Эй, Артур, принесите препарат N173, будем делать всё, что сможем!

Врачи вкололи Дмитрию ещё два укола в вену, однако это никак не помогло и даже усугубило ситуацию. Вскоре врач, посланный за 173 препаратом, вернулся в комнату. Доктор, сидевший рядом с телом, взял коробочку с таблетками и, достав одну, быстро засунул её в рот пациенту…

Камера Старика

Дмитрий всё ещё не мог произнести ни слова, однако знал, что если он так и продолжит бездействовать, то вскоре просто погибнет.

Старик же стоял посреди комнаты и громко смеялся, периодически отворачиваясь от сержанта, чтобы не видеть его онемевшего, наполовину обугленного лица.

Однако в комнате был теперь не только старик. С трудом переведя взгляд, Дмитрию удалось рассмотреть ещё один силуэт, стоявший в углу камеры. Вскоре он начал приближаться, и Дмитрий увидел уже знакомого господина М. Он как обычно был в строгом клетчатом костюме, с тростью и шляпой на голове. Лишь изредка с его лица спадала неописуемо привлекательная и