казни за грабеж, готовился к наступлению, для которого было три возможных направления. К тому времени (конец мая – начало июня) началась Советско-польская война, и Русская армия могла наступать на запад, через Днепр, для соединения с польскими войсками. Можно было наступать на север, в Северную Таврию. И, наконец, можно было высадить десанты на Кубани и на Дону, пытаясь вновь поднять казаков против большевиков. От совместных действий с Пилсудским Врангель отказался, так как не признавал независимость Польши и был привержен лозунгу «единой и неделимой России». От десантов на Кубани и на Дону он также отказался, не будучи уверен, что казаки его поддержат. Врангель выбрал наступление в Северную Таврию, чтобы воспользоваться отвлечением основных сил Красной армии на польский фронт. Но в этом направлении ближайшей стратегической целью могла быть только Москва, шансов дойти до которой не было. Наоборот, по мере удаления Русской армии от перешейков возрастала от группировки красных в низовьях Днепра, которым до перешейков было ближе, чем вырвавшимся из Крыма частям врангелевской армии. В случае, если бы красным удалось сохранить или захватить плацдарм на левом берегу Днепра, угроза для Крыма становилась смертельной. Со стратегической точки зрения наиболее перспективным было наступление Русской армии навстречу польским войскам. В этом случае поражение Красной армии в Советско-польской войне произошло бы гораздо раньше, чем это случилось в действительности. Советский Юго-Западный фронт был бы практически уничтожен, как это произошло с Западным после разгрома у Варшавы. В случае взаимного признания и урегулирования Врангелем и Пилсудским вопроса о восточной границе Польши и судьбе Украины вполне реальным и успешным мог бы стать совместный поход на Москву Русской армии и польских войск. Однако Врангель не пытался достичь компромисса с поляками и вообще, похоже, не верил в успех борьбы с большевиками в краткосрочной перспективе и, убежденный в том, что одна губерния (Крым) против 49 губерний (остальная Россия) воевать не может, с самого начала своего пребывания в должности главковерха начал готовить эвакуацию из Крыма. В этом контексте поход в Северную Таврию должен был продемонстрировать только, что Русская армия умеет бить и хорошо бьет большевиков. Подобная репутация, как думал барон, поможет найти средства на содержание армии за границей, в изгнании. Наступление же на Кубань могло принести результат только в том случае, если бы на Кубань сразу же были бы брошены главные силы Русской армии, кроме корпуса Слащёва, оборонявшегося на Перекопе. Тогда, если бы удалось быстро разбить группировку советских войск на Кубани, можно было бы надеяться на восстание кубанских казаков, а затем и донских. Но поднимать их можно было бы только под лозунгом независимой казачьей республики Дона, Кубани и Терека, с возможным добавлением к ней астраханских казаков и горских народов. Это никогда не существовавшее государство позднее в эмиграции казаки-самостийники стали называть Казакией. Не исключено, что такое государство с помощью армии Врангеля в 1920 году можно было бы создать, и оно получило бы поддержку Антанты в качестве антибольшевистского буфера. В этом случае маловероятной была бы и советизация республик Закавказья. Но Врангель и большинство офицеров его армии никогда не были сторонниками проекта Казакии.

Шансов на пополнение Русской армии крестьянством практически не было. Перед началом похода в Северную Таврию Врангель издал 25 мая (7 июня) 1920 года «Приказ о земле», согласно которому земля должна была передаваться в собственность тем, кто ее обрабатывает за выкуп, причем право собственности наступало только после внесения выкупных платежей. Однако порядок внесения выкупа за землю и его размер не были определены, что превращало приказ в пустую декларацию. Один из вариантов платежей предусматривал 25‐летний срок платежей – ежегодно равными частями, составляющими 1/5 часть среднего урожая за 10 лет, что было значительно выше реальных арендных платежей. К тому же платить надо было бывшим собственникам. Впоследствии эти условия были смягчены – надо было платить 1/5 от фактического урожая. Да и в прочность врангелевской власти крестьяне не верили и землю от Врангеля предпочитали не брать. Крестьян могла удовлетворить только реформа, признающая фактические захваты земли с последующей компенсацией собственникам за счет государства и установлением для всех землевладельцев единого налога, но на столь радикальный закон Врангель согласиться не мог. К тому же значительная часть Северной Таврии была вотчиной Махно. Попытка же пробиться из Северной Таврии в Донскую область вряд ли имела шансы на успех, учитывая, что Русской армии пришлось бы идти через пролетарский Донбасс, где советские войска получили бы серьезное пополнение. Да и риск удара красных от Днепра к крымским перешейкам возрос бы многократно.

Командир Крымского корпуса генерал-лейтенант Я.А. Слащёв (третий справа) с чинами своего штаба. 1920 г.

13‐я армия Ивана Пауки в Северной Таврии насчитывала 15–16 тыс. штыков, 3–4 тыс. сабель. В ее состав входили 3‐я, 46‐я, 52‐я и Латышская стрелковые дивизии, 85‐я бригада 29‐й стрелковой дивизии, 124‐я бригада 42‐й стрелковой дивизии, 2‐я кавдивизия имени Блинова, запасная кавбригада Федотова и отдельные мелкие отряды. Русская армия насчитывала 21–22 тыс. штыков и только 3–4 тыс. сабель, так как почти все конные части прибыли в Крым без лошадей. Имелось 460 пулеметов и 126 орудий.

21 мая (2 июня) Врангель приказал 2‐му армейскому корпусу Слащёва (13‐я и 34‐я пехотные дивизии и Терско-Астраханская казачья бригада) погрузиться в Феодосии и высадиться в районе Кирилловка – Горелое, прервать линию единственной в этом районе железной дороги. Сводный корпус генерал-лейтенанта Петра Писарева (Кубанская и 3‐я конная дивизия) и 1‐й армейский корпус Кутепова (Корниловская, Марковская и Дроздовская дивизии, 1‐я кавалерийская и 2‐я конная дивизии) должны были отбросить красных за Днепр. Донской корпус генерал-лейтенанта Федора Абрамова (гвардейская донская бригада, 2‐я и 3‐я донские дивизии) оставался в резерве в Джанкое. Часть белого флота вошла в Днепровский лиман.

Время начала операции и место высадки десанта сохранялись в тайне. Слащёв должен вскрыть пакет с указанием места высадки только после того, как суда десанта покинут Феодосию. 24 мая (5 июня) его корпус (10 тыс. штыков и сабель, 50 орудий и два броневика) высадился в районе Геническа. На следующий день корпуса Кутепова и Писарева ударили с перешейков. Перед корпусом Писарева красные, угрожаемые с тыла Слащёвым, отступили, не оказав серьезного сопротивления. Писарев и Слащёв взяли несколько сот пленных, практически не имея потерь. А вот Кутепову пришлось прорывать заранее подготовленную оборону с окопами проволочными заграждениями и столкнуться с Латышской дивизией. Несколько танков белых было подбито, однако пехота с их помощью успела овладеть укрепленной позицией. Марковская и