Но ведь вся моя жизнь была связана с Беном столько лет. Без него я чувствовала себя потерянной, словно корабль без карты, двигателя и якоря, дрейфующий по беспокойным волнам огромного, темного океана. Бен все еще смотрел на меня, но мне не хотелось с ним спорить.

– Да, ты прав, – солгала я. – Я была бы сама собой. А теперь мне бы хотелось вернуться к части с поцелуями.

Несколько секунд он молчал. Затем он наклонил голову, закрыв собой луну.

– Есть, мэм, – прошептал он. – Это тяжелая работа, но кто-то же должен ее делать.

После этого мы вместе растянулись на пледе так близко друг к другу, что я отчетливо слышала каждый вздох Бена, несмотря на шум прибоя. Он обернул нас краями пледа, и я прижалась к нему.

– Что нового в школе? Произошло что-нибудь интересное?

Он нашел мою руку, и его большой палец начал вырисовывать по моей ладони разные узоры. Я подумала о «контракте», спрятанном в моем рюкзаке, и о правилах, доказывающих, что мы с Уайтом просто друзья.

– На нашем острове поселилась новая семья. Мать и сын из Техаса. Сын учится в моем классе.

– Вау, пополнение в предвыпускном классе? Наверняка это событие наделало шума. Готов поспорить, радар сплетен Ким просто зашкаливает.

Я усмехнулась.

– Ей пришлось известить большое количество людей за очень короткое время, но она справилась с этой сложной задачей.

– Ха! И какой он?

Я уставилась на луну, такую большую и ясную, что можно было разглядеть каждый кратер. Если бы я пригляделась еще внимательнее, то наверняка заметила бы и американский флаг, который оставили там наши астронавты много лет назад.

– Я не знаю. У него заметный акцент, и он любит мотоциклы, – я могла бы рассказать гораздо больше об Уайте Квине, но не стала этого делать. – Летом я буду работать в кафе у его мамы.

– Погоди, – Бен перекатился набок и внимательно посмотрел на меня. – Ты не будешь работать у отца?

Я закрыла глаза, чтобы отгородиться от домыслов, промелькнувших на его лице.

– Мер?

Я резко открыла глаза.

– Я стараюсь, как могу. Ты можешь меня не осуждать?

– Ах, Мер, – он чмокнул меня в лоб. – Я не осуждаю. Просто я переживаю за тебя. Ты все еще не рассказала родителям о спонсорском письме?

– Нет, и не позволю этому глупому письму испортить нам еще один вечер, – я закинула на него ногу и притянула его ближе. – Тебе не нужно переживать, потому что я держу все под контролем. К тому же я научусь делать обалденный кофе.

Бен вздохнул.

– Ты предупредила эту женщину, что у тебя аллергия на готовку?

– Эй, – я пожала плечами. – Это не может быть так сложно. Если уж я смогла научить тебя кататься на виндсерфе, то и с кофемашиной справлюсь.

– Достойное пополнение списка самых знаменитых фраз, сказанных перед смертью, – он усмехнулся и поднялся в сидячее положение. Все тепло ушло вместе с ним.

– Что ты делаешь? – обиженно сказала я, потянув его за рукав.

– Я хочу чем-нибудь заняться.

– Лежать здесь и смотреть на звезды – это уже что-то.

– Да ладно тебе, – он с легкостью игнорировал мои попытки уложить его обратно на плед. – Сегодня такая красивая ночь, и я хочу чем-нибудь заняться.

– Ладно, – я вскочила на ноги и протянула ему руку. – Я вызываю тебя на состязание по пляжному боулингу.

– Отлично, но лучше заранее приготовься к проигрышу.

– Да, да, – засмеялась я. – Вы очень много болтаете, мистер Коллинз, пришло время подтвердить слова делом.

Я побежала вперед, остановившись за несколько шагов до того места, куда доставали волны прибоя. Когда-то я бы продолжила бежать дальше, но сейчас все было иначе. Чувствовать липкий запах океана и ощущать на губах соль – этого было достаточно.

Весь следующий час мы играли в игру, которую изобрели еще будучи детьми: нужно было выкопать в песке ямки разного размера и закатывать в них круглые камешки. У каждого было по три попытки закатить камешек в углубление, и чем меньше была ямка, тем больше очков ты получал. Эта игра не имела с боулингом ничего общего, но наши детские головы придумали для нее именно такое название.

Я много смеялась, бегала по пляжу, позволяла соленому ветру трепать мою челку, а главное – снова чувствовала себя почти нормальной. После двух раундов наш счет сравнялся, но в последний момент победа все-таки досталась мне.

– Это нечестно, – нахмурился Бен. – Ты меня отвлекала.

– Что? – Я одарила его самой невинной улыбкой. – Я просто делала растяжку.

Он издал звук, похожий на фырканье, и обхватил меня за талию.

– Не похоже это на растяжку.

Я ухмыльнулась в ответ.

– Ну так что я выиграла?

– Ничего, потому что ты жульничала, – он наклонил голову, и его холодные губы коснулись моих. Я поежилась.

– Тогда тебе придется вызвать меня на матч-реванш завтра вечером.

– Даже не сомневайся.

Я хотела сказать что-то остроумное, но его губы уже завладели моими. Уже очень скоро придет время прощаться, но не сейчас. Я еще сильнее сжала воротник его куртки.

Да. Всему остальному миру придется подождать.

Я отдернула руку от глупой машины, которая шипела на меня, как кошка с горячими влажными когтями.

Харли подошла ближе.

– Ты в порядке, детка?

– Да, – ответила я, но участок кожи на моей руке уже покраснел от обжигающего пара.

Она взяла с раковины холодную тряпку и обернула вокруг моей руки. Я облегченно выдохнула, когда холод немного притупил боль от ожога. Харли закончила делать эспрессо для мужчины за стойкой и снова повернулась ко мне.

– Давай посмотрю.

– Все в порядке.

В ответ она бросила на меня такой выразительный взгляд, что мне пришлось сдаться. Она осторожно развернула тряпку и поднесла руку к свету. Кожа все еще была красной, но, судя по отсутствию волдырей, ожог не был сильным.

Она снова замотала мою руку в ткань и посмотрела на меня.

– Дорогая, нам придется взглянуть в лицо фактам. Прошло уже три смены, но ты даже не приблизилась к приемлемому результату.

У меня упало сердце. Прошла всего неделя, но мне действительно понравилось работать с Харли. Она была смешной и милой, и в ее компании мне было так… комфортно.

– Благослови Бог это маленькое трудолюбивое сердце, но, может, приготовление кофе – это просто не твое.

Уф. Она была права. Я не могла справиться ни с одной частью процесса: ни с заправкой кофе в машину, ни со вспениванием, ни с наливанием напитка в чашку. Кто вообще не может налить кофе в чашку? Ах да, это же я. Уже не один раз клиенту приходилось ждать слишком долго, и Харли была вынуждена готовить кофе за меня. За этим обычно следовали какие-нибудь мотивирующие слова, но теперь ее терпению, очевидно, пришел конец.