Армандо кружил меня в танце и спрашивал, спрашивал, спрашивал…Его интересовало все. Кроме меня самой. Возраст, родословная, мои познания в других областях, помимо некромантии. Я чувствовала себя собакой на выставке. В итоге я не выдержала:

— Армандо, разрешите и мне задать вопрос? — Мужчина важно кивнул и я продолжила, — кто Вас создал?

— В каком смысле? — По моим губам скользнула змеиная усмешка.

— Не обманывайте меня. Я же некромантка. Я такие вещи за версту чую.

— Что чуете? — Мужчина втянул ноздрями воздух, пытаясь понять, что именно я чую.

— Вы же зомби.

Арманто сбился с шага и уставился на меня широко раскрытыми глазами.

— О, простите, Вы не знали? — Я сочувственно прицокнула, — это как с ребёнком с приюта. Все знают, что он приемный, кроме него самого.

— Я человек! Я…я… — взгляд молодого человека заметался.

— Ну будет, Вам, будет. Вам наверняка в детстве казалось, что что-то не договаривают, так ведь? Да и небось замечали за собой, как на непогоду ноги крутит.…

Мужчина побагровел, а затем с его лица схлынули все краски.

— Мне нужно кое-что поверить… — прошептал Армандо и стрелой умчался из бального зала. А то и из дворца.

Было ли мне стыдно? Ни капли. Быть может, хоть в следующий раз не будет обращаться с женщиной, как с предметом пользования?

Такой же фокус я провернула еще трижды за вечер. Выбирала откровенно отьявленных претендентов на руку и сердце, и, доведя до полуинфаркта, выпроваживала вон. План мне казался удачным до тех пор, пока ко мне не подошла распорядительница отбора.

— Леди Лорен, не знаю, как Вы это делаете, но Вы просто молодец. Убрали всех неперспективных женихов одним махом. Так держать! — Похвалила меня леди Арис и вновь нырнула в толпу разряженных в пух и прах аристократов.

— Ты сегодня прямо нарасхват, — сделала мне комплимент Синтия. В зале как раз сменилась музыка и произошла очередная смена партнеров. Мы с женщиной стояли у одной из колон.

— Вроде того, — произнесла я, все ещё погружённая в свои мысли.

— Смотри, — она кивком головы указала куда-то мне за спину и я по инерции обернулась, — советник.

— Вижу — только и смогла выдохнуть я. Это и правда был он. Дариэл Хеверсби. Никто другой не может смотреть на тебя так. Словно знает все твои секреты.

— Говорят, он ужасен. Шуточки у него странные. А ещё, — она понизила голос до шёпота, — он говорит людям в глаза все, что о них думает, предоставляешь?! Ой, кажется, он идёт в нашу сторону, — пискнула Синтия и попыталась спрятаться за мою спину.

И правда, лорд, шёл в нашу сторону. Вернее — в мою. Потому что именно ко мне был прикован его взгляд, пока он преодолевал разделяющее нас пространство. Сердце невольно зашлось в галопе.

— Леди Лорен, — поравнявшись, блондин коротко поклонился и, пока я раздумывала над ответом, обхватил одной рукой мою талию, а другой руку и повёл в танце. Все случилось настолько неожиданно, но в то же время естественно, что я пискнуть не успела.

— Лорд Дариэн, зачем Вы меня пригласили?!

— А разве я Вас приглашал? — Вопросом на вопрос ответил мужчина, заставив меня проглотить язык.

— Вы поняли, о чем я говорю. Я же ясно дала понять, что не желаю Вас видеть.

— Это было до того, как Вы так призывно смотрели на меня. Мне не оставалось ничего другого, как закружить Вас в танце.

Обещала же себе, что не буду воспринимать его слова всерьёз, но это «не оставалось ничего другого» все же взяло за живое.

Я подняла твёрдый взгляд на лицо советника и произнесла:

— Отпустите меня.

По лицу советника скользнула усмешка, в следующий миг мужчина прогнул меня в пояснице.

— Вы уверены?

Видимо, мой испуганный взгляд сказал все сам за себя. Однако, лорд и не собирался меня отпускать. Напротив, прогнув меня на короткий миг, советник резко поднял меня и прижал к себе, словно намекая, что мне никуда от него не деться.

— Вот видите, Вы сами не знаете, чего хотите. И если это так, откуда я могу знать, чего хотите Вы?

Ответить я не успела: мужчина вновь повел меня в танце. Голова шла кругом. От его парфюма, от рук, от его слов.

— Я прекрасно знаю, чего хочу! Вернуться поскорее домой!

— Бросьте, если бы Вы этого хотели, Вы бы уже взорвали проход во дворце и выбралось отсюда. Или придумали что-то другое. Но Вы ещё здесь. Почему?

— Как будто Вы не знаете, почему! Потому что в этом году светлейший решил сам принять участие в отборе! И уехать- было крайне некрасиво с моей стороны!

— Угадайте, кто его надоумил на это?

Я подняла взгляд на Дариэла Хеверсби и обомлела.

— Вы… это все Ваших рук дело!

— Руки, не моя сильная сторона, но руками тоже могу, — пока я хватала ртом воздух, советник вновь извращал все в пошлости. — И вообще, что не так? Вы просили быть с Вами откровенным и я откровенен. Манипулятор? Сотня раз «да». Особенно, если цель оправдывает средства. Но причинять намеренно боль — не в моих правилах. Особенно Вам.

Блондин говорил одно, но я слышала совершенно другое.

— Вы ужасны! — Вопреки всем правилам этикета, я сделала шаг назад.

Дариэл Хеверсби на мой выпад отреагировал прохладно. Коротко поклонился, благодаря за танец и произнёс:

— Просто я, в отличие от Вас, знаю, чего хочу.

Остаток времени до конца бала я подчёркнуто делала вид, что в упор не замечаю Дариэла Хеверсби. Принимала комплименты, позволяла себя кружить в танце, дарила улыбки направо и налево. И незаметно пыталась отыскать взглядом того, кто мог бы пролить свет на текущую ситуацию с отбором.

И лишь когда часы пробили без четверти полночь, глашатай во всеуслышание обратился к присутствующим:

— Его светлейшество Лэндон Крайрег! Правитель объединённых земель!

Лорды тут же склонились в поклонах, леди- в реверансах, и я в том числе. Подбородок вниз, ресницы в пол.

Слух уловил чьи-то тяжёлые шаги.

«Идет в мою сторону», — догадалась я.

Шаги все приближались и приближались. Сердце вдруг ускорило свой темп. Любопытно, какой он? Человек, сумевший прекратить войну?

Не сдержавшись, я подняла взгляд вверх. И тут же натолкнулась на оценивающий голубых, словно озёра, глаз. С меня словно весь дух выбило. Властелин был хорош. Даже больше: он был ошеломительно красив. Густая шевелюра каштановых волос, острые скулы, чёрные, как смола ресницы, что обрамляли его глаза. Черты лица были словно высечены из мрамора, такими же точеными они были. Если где-то и существовал эталон красоты, то он находился в этом зале передо мной.