– У меня в багажнике запаска.

– Не хочешь позвонить в техпомощь, в AAA? I mean[25], если у тебя нет мобильника, можешь позвонить с моего.

Лауро говорил ей тысячу раз: женщине следует прикрепиться к какой-нибудь ремонтной службе. Что же делать, если машина сломалась прямо на автомагистрали или посреди ночи, как сейчас?

– У меня нет договора с AAA.

– Ну ладно, ничего страшного. Я сам поменяю колесо.

Он был не то чтобы красавец, но действительно очень привлекательный. И мужественностью от него веяло за версту. Сесилия наблюдала, как он меняет колесо, – она присутствовала при этой операции тысячу раз, но сама повторить была не способна.

– Не знаю, как вас благодарить, – пробормотала Сесилия, протягивая незнакомцу влажную салфетку – она всегда носила их в сумочке.

– Какие пустяки… By the way[26], меня зовут Роберто.

– Очень приятно, я Сесилия.

– Ты живешь где-то рядом?

– Более-менее.

– Кубинка?

– Да, а что?

– Я тоже.

– Я из Гаваны.

– А я родился в Майами.

– Значит, ты не кубинец.

– Нет, я кубинец, – повторил он. – Я родился здесь по чистой случайности, потому что мои родители уехали…

Сесилия уже не в первый раз сталкивалась с таким феноменом. Как будто кровь или гены, вывезенные с острова, обладали такой силой, что для избавления от них требовалось больше чем одно поколение.

– Могу я пригласить тебя поужинать?

– Спасибо, но не думаю, что…

– Если надумаешь, позвони мне. – Он вытащил из кармана визитку.

Спустя несколько перекрестков Сесилия воспользовалась красным сигналом светофора, чтобы прочесть надпись: «Роберто С. Осорио». И продолжение по-английски, которое ей пришлось читать дважды: «Владелец агентства по продаже автомобилей». Она никогда не слышала, чтобы кто-нибудь занимался подобными вещами. Однако это может оказаться интересным поворотом, началом приключения… Тут Сесилия запаниковала. Перемены наводили на нее ужас. Перемен к лучшему в ее жизни никогда не бывало.

Сесилия вернулась домой, готовить еду сил не было. Она открыла банку сардин и банку груш в сиропе, достала печенье. Поела, стоя возле кухонного стола, а потом стала читать «И Цзин». Вскоре ей пришла в голову идея погадать самой – узнать, что с ней будет. После шести бросков трех монет выпала гексаграмма 57: Сунь, Мягкость (проникновение, ветер). Пояснение звучало так: «Благоприятно иметь, куда выступить. Благоприятно свидание с великим человеком». Девушка не стала утруждать себя дальнейшим чтением. Если бы она так поступила, то приняла бы, быть может, иное решение и не позвонила бы по номеру, указанному на визитной карточке.

Сесилия оставила сообщение и повесила трубку. Теперь оставалось только ждать… Но только не в этом одиноком жилище.

Они поднялись на корабль, протиснувшись сквозь толчею на пристани, но прежде им пришлось заплатить немыслимую сумму – золотые сережки и два серебряных браслета. Благодаря украшениям, спасенным Куй-фа, семье удалось заполучить в свое распоряжение клочок палубы. Они сумели продать землю и дом, хотя и гораздо дешевле их настоящей цены. Качаясь на немилосердных волнах, муж и жена строили планы, пересчитывали деньги и котомки, которые должны были пригодиться им в начале новой жизни. Другие беженцы были слишком измотаны и спали почти все время путешествия. По крайней мере, так казалось.

За два дня до прибытия кто-то выкрал их маленькую сокровищницу. И хотя полицейские обыскали многих пассажиров, на корабле было столько народу, что полноценного расследования провести не удалось. Сиу Мэнд был на грани отчаяния. Он, конечно, рассчитывал на помощь дедушки, однако его страшила перспектива оказаться в незнакомой стране без гроша за душой. Он препоручил себя духам умерших предков и продолжал думать о городе, ожидающем впереди.

Запах моря стал другим, теперь их корабль плавно покачивался на темных карибских волнах.

– Смотри, Паг Ли, луна полная, – шепнула Куй-фа на ушко сыну.

Они стояли, облокотившись о борт, и смотрели в прозрачную даль. Через равные промежутки времени на линии горизонта вспыхивала яркая точка.

– Папа, что это?

– Эль-Морро. – Уловив непонимание в глазах сына, Сиу Мэнд разъяснил: – Огромный фонарь, который ночью указывает направление кораблям.

– Огромный фонарь? Какого размера?

– Как пагода. Или даже больше…

Отец принялся рассказывать Паг Ли о разных чудесах. Мальчик с изумлением слушал истории о существах с черной кожей, о божествах, входящих в тела мужчин и женщин и заставляющих танцевать дикие пляски… Ах! А еще – музыка. Потому что там музыка повсюду. Островитяне собираются в кругу семьи и слушают музыку. Готовят еду под звуки музыки. Учатся или читают, и музыка сопровождает их в эти моменты, которые обычно требуют тишины и сосредоточенности. Эти люди, кажется, не способны жить без музыки.

Куй-фа смотрела на луну, как будто окутанную сверхъестественным сиянием. Туманная дымка подчеркивала ощущение нереальности этой ночи. Женщина поняла, что ее проклятая жизнь сгинула навсегда, словно сама она тоже умерла вместе со своей семьей. Быть может, ее труп сейчас лежит на рисовых полях, а дух ее в это время плывет по незнакомому городу. Быть может, он приближается к мифическому острову, где Гуаньинь воздвигла свой трон.

«Богиня милосердия, госпожа обездоленных! – воззвала Куй-фа. – Успокой мои страхи, позаботься о моей семье».

И продолжала молиться, пока над морем рождался свет, а корабль со своим изнуренным грузом приближался к острову, где боги и смертные живут под одним небом.

Но все рассказы Сиу Мэнда не могли подготовить ее к зрелищу, которое открылось ее глазам поздним утром на сверкающем горизонте. Узкая белая стена, похожая на Великую Китайскую, только в миниатюре, защищала город от натиска волн. Солнце красило дома во все цвета радуги. А еще путешественница увидела причалы. И порт. Весь этот пестрый сверхъестественный мир. Множество диковинных людей. Как будто все десять областей преисподней выпустили наружу своих обитателей. А еще были крики. И наряды. И этот гортанный выговор.

Семья высадилась на пристани, и Сиу Мэнд, руководствуясь воспоминаниями, запутанными проулками повел их вглубь города. Время от времени он останавливал какого-нибудь местного жителя и спрашивал дорогу на его языке. Куй-фа чувствовала, что все, не исключая и китайцев, обращают на них внимание. Она быстро поняла, что их одежда не подходит для духоты этого города, где женщины без всякого стеснения выставляют напоказ ноги и носят платья, подчеркивающие все их стати.