— И что с того? — правитель чувствовал всё большее раздражение и уже не мог контролировать ни эмоций, ни даже слов. — Расписываешься в собственной слабости? Не думал, что доживу до этого дня.

— Ты требуешь, чтобы я в обход вердикта старейшин свершил расправу над своим старшим братом? — ледяным тоном уточнил высший. — Ради… тебя?

— А ты и вправду веришь, будто Лиарх затеял всю эту историю, чтобы заполучить такую мелкую сошку, как я? Чтобы уловить какого-то незначительного человека великий дракон сплетал сети злого рока целых двадцать лет? Нет, абсолютно невозможно! Я лишь мозолю ему глаза, а главная цель манипуляций — это ты…

Сощурившись, мальчик бросил один-единственный краткий взгляд и отвернулся. Медленно подошел к залитому солнцем стрельчатому проему окна. Заходящее светило вызолотило его силуэт теплым контровым светом. Заклинатель отчего-то запнулся, на полуслове оборвал свою обличительную тираду.

Нет… не просто запнулся — физически он не мог продолжать говорить!..

Подобное было намного быстрее, чем успокаивать словами. Следуя букве их договора, Альварх даже вскользь не касался сознания мага, но природа особой связи дракона со стражами была такова, что тот был способен управлять телом любого из них так же легко, как своими собственными пальцами. При необходимости и находясь достаточно близко, древний ящер мог руководить стражем, как марионеткой.

Внешне тотальный контроль дракона никак не угадывался. В такие минуты маг чувствовал себя тряпичной перчаточной куклой, натянутой на чужую руку. То были странные ощущения. Осознание того, что каждый твой вдох, каждый выдох происходят с чьего-то разрешения, просто потому что тебе это позволяют, может быть весьма травматичным, особенно для непокорных натур.

Зная, насколько разрушительное воздействие несет такой опыт, ящер тут же отпустил человека. Почти никогда не пользовался он этим средством, что делало эффект поистине сокрушительным.

— Брат вовсе не считает тебя мелкой сошкой, — мягко выдохнул дракон, ощущая, как человек отвлёкся от мыслей о Лиархе, и тонкая струйка старой ненависти лениво потекла в него. — Напротив, по каким-то причинам он склонен преувеличивать твоё значение.

Если бы мог, правитель Ледума немедленно и с удовольствием вышвырнул бы его в окно, на фоне которого по-прежнему угадывался лишь изящный мальчишеский силуэт, обрамленный сияющим ореолом. В окне разгоралось живописное пламя заката, и вся комната окрасилась в те же приятные глазу тона. Альварх улыбнулся.

Поняв настроение светоносного существа, лорд Эдвард откинулся на высокую спинку кресла и с некоторым трудом сумел вернуть себе и выдержку, и контроль над ментальной энергией, как это и полагалось заклинателю его уровня.

— Правила Игры существуют не по прихоти драконов, дитя, — вздохнул высший, и в льющемся пьяным медом голосе зазвенели стальные нравоучительные нотки. — Мироздание не так-то легко обмануть, и пытаться сделать это — чревато. Сложная система жизни способна к саморегуляции и поддержанию естественного баланса. Непросто изменить узоры в священной ткани бытия. Если что-то слишком сильно сместит баланс, мироздание само отрегулирует это, и самым жёстким способом.

Они находились в Западных покоях высочайшей резиденции. В этот час из окон открывался великолепный вид на вечернюю зарю — в те дни, когда город не был залит доверху дождём или туманом. В такой день, как сегодня. Кровавой кляксой закат растекся в половину неба и выглядел даже немного зловеще.

— Брат спутал нити судьбы и сплел сети злого рока искусственным путём, — не поворачивая головы, пояснил Альварх. — Система против такого вмешательства, она очевидно пытается саморегулироваться, исправить вносимые извне коррективы. Лиарх направил в башню ювелира — да, это спровоцировало ловушку оборотней. Но это же самое и освободило Карла, который тебя из ловушки вытащил. Может статься, мой брат перехитрил сам себя.

Восстановив самообладание, лорд Эдвард предусмотрительно молчал и слушал эту маленькую лекцию.

Невольно вспомнился ему недавний эпизод с Рэйвом. Сейчас, задним числом становилось ясно: ворон наверняка знал о зеркальной ловушке в девятой башне. А значит, знал и его хозяин. То было бесспорным доказательством причастности, которое можно вынести на суд старейшин и добиться для Лиарха законного наказания… Но по каким-то причинам заклинатель не мог переступить через себя и рассказать о неслучайной этой встрече. Сообщать о разговоре со спутником не хотелось, словно их связывал очень странный, сомнительный секрет, который может запятнать и самого лорда-защитника.

— Ты полагаешь, брат посмеет восстать против меня, но подобное немыслимо. Он никогда не нарушит священные законы иерархии. Такого не случалось прежде.

— Так уж и не случалось? — с сомнением протянул маг. — Выходит, ты правишь драконами с сотворения мира? И не бывало другого высшего, которого кто-то предал… возможно, даже ты сам?

— Думаю, ты ошибаешься в выводах, дитя, — не отвечая, сдержанно произнес ящер. — Это решение я приму, когда придёт время.

Лорд Эдвард поднял руки, давая понять, что не желает больше спорить.

— Твой брат большой плут, — сказал он только. — Разберись с тем, что он натворил на тонких планах реальности.

— Мне нужно внимательно изучить все комбинации замысла Лиарха, чтобы найти уязвимости, — с тяжелыми нотками согласился дракон. — Будь пока осторожен. Не усугубляй положение, не лезь на рожон. Нужно затаиться и выждать немного. Бездействие должно стать твоим следующим ходом.

— Ну уж нет, — без раздумий отрезал правитель. — Бездействие мне не с руки: не в моем характере прятаться.

Белокурый мальчик обернулся и внимательно посмотрел на собеседника. На лице его мелькнуло и исчезло взволнованное выражение.

— Не упорствуй, — тихо предупредил он. — Каждое твоё действие сейчас — трепыхание бабочки в паутине, только крепче стягивает сеть. Власть, репутация — забудь про них. Это то, что можно потерять и вернуть. Жизнь — единственное, чего вернуть нельзя. Не принимай никаких решений и не делай ничего, выходящего за рамки повседневного.

— Лиарх играет со мной, как кошка с мышью, — недовольно фыркнул маг, — и имеет конкретную цель. Игра его, хоть и не очень честная, а верная. Не скрою, неизбежность известного исхода устрашает меня. Но я не могу допустить, чтобы в моей жизни появился страх перед фатумом. Если я запущу его в своё сердце — я уже проиграл. Это исключено. Я буду действовать, как и планировал, как будто ничего не произошло.

В конце концов, не рассчитывает же ящер, что лорд Ледума станет отсиживаться во дворце, дожидаясь, пока он разберется с махинациями своего помешанного на Игре брата.

— Тебе следует пропустить ход, — с силой воскликнул Альварх, — и вытерпеть период бездействия! Обещаю, в этом случае я смогу защитить тебя.

Правитель с изрядной долей скепсиса пожал плечами.

— Ты сам знаешь: Большая Игра не прерывается. Не стоит пропускать ходы.