– Ахлан ва-Сахлан[5], – приветствовала Фариду и Исру Умм Ахмед и проводила их в залу. Там уже сидели несколько женщин. С Фаридой все они были знакомы и поднялись ей навстречу, поцеловались в щечку, улыбаясь и украдкой поглядывая на Дейю. Исра от смущения залилась краской. Многие из этих женщин приходили к ним с поздравлениями, когда Дейа родилась, и отпускали бестактные замечания: мол, как жалко, что не сын. Фарида тогда не раз посылала Исре выразительный взгляд, покашливала и всячески сигнализировала: расслабься. Она хотела, чтобы Исра поняла: подобные замечания – в порядке вещей, не надо принимать их близко к сердцу. Но Исра такая чувствительная, думала Фарида, качая головой. Слишком чувствительная. Мало ее жизнь била.

– Спасибо, что пришли, – сказала Умм Ахмед, наливая Фариде и Исре чай. Поставив на столик фиолетовую коробку «Макинтош», она дождалась, чтобы каждая гостья выудила оттуда по конфетке в сверкающей обертке, и только тогда вернулась на свое место.

– Альф мабрук, – сказала Фарида, разворачивая желтый карамельный батончик. – Тысяча поздравлений.

– Спасибо. – Умм Ахмед повернулась к Исре, задержала взгляд на ее набухшем животе. – Иншаллах, скоро тебя будем поздравлять, дорогая.

Исра кивнула, стиснув зубы. Фариде хотелось, чтобы она была полюбезнее с Умм Ахмед и остальными. Они поди держат ее за дурочку – вечно сидит да молчит. Фарида всегда мечтала о невестке, которой можно будет хвалиться подругам, как браслетом из двадцатичетырехкаратного золота. Да, Исра хорошо готовит и прибирает, но разговаривать с людьми, занимать беседой не умеет. Тоска зеленая, а не девица – и ничего-то тут не поделаешь. Когда придет пора искать жену Омару, нужно будет выбирать потщательнее.

– Ну что ж, рассказывай, – обратилась Фарида к Умм Ахмед, сидевшей в центре комнаты. – Ахмед поди рад без памяти, что подарил родителям первого внука?

– Еще бы, – отозвалась Умм Ахмед, стараясь не встречаться глазами с Исрой. – Альхамдулиллах. Мы все не нарадуемся.

– Здоровенький мальчишка – это такое счастье! – воскликнула одна из женщин. – Дочек, конечно, тоже любишь, но сын – это совсем другое дело.

– Да-да, – согласилась Фарида. Она чувствовала, что Исра смотрит на нее, но отмалчиваться было нельзя – еще завистницей прослывешь. – Адам для нас столько всего делает – и семейный бизнес ведет, и со счетами разбирается! Не знаю, что бы мы делали, родись он девочкой.

Женщины закивали.

– Особенно в этой стране! – воскликнула одна. – Здесь мальчики вдвое нужнее, а с девочками вдвое труднее.

Фарида рассмеялась:

– Вот уж точно! У меня одна Сара, и я уже прокляла все на свете. Да поможет Господь всем женщинам, которые растят дочерей в Америке!

Гостьи согласно закивали. Бросив взгляд на Исру, которая не сводила глаз с личика Дейи, Фарида пожалела, что невестке приходится все это слушать. С другой стороны, это ведь чистая правда! И чем раньше Исра ее примет, тем лучше. Пусть убедится, что не только свекровь так считает. Дело ведь не в одной Фариде! Эту правду знает каждая из сидящих здесь женщин – как знали и их родители, и дедушки с бабушками, и все поколения до них. Возможно, если Исра поймет, как важно произвести на свет сына, поспокойнее станет относиться к чужим словам.

Умм Ахмед налила гостьям еще чаю.

– Но все же… – Ее лица не было видно за клубами пара. – Что бы мы делали без дочерей? Фатима и Ханна столько мне помогают! Я бы не променяла их на тысячу сыновей.

– Хм-м, – промычала Фарида и, цапнув еще одну конфету из фиолетовой коробки, закинула ее в рот. Хорошо, что Сары здесь нет и она этого не слышит. – Ахмед наверняка назвал сына в честь своего отца? – спросила она.

– Да, – ответила Умм Ахмед и, поставив чайник на столик, откинулась на спинку кресла. – Ноем.

– А где же малыш Ной? – спросила одна из женщин, оглядывая залу. – И жена Ахмеда где?

– Да, кстати! – подхватила Фарида. – И впрямь, невестка-то твоя где?

Умм Ахмед села поудобнее.

– Наверху – спит.

Гостьи недоуменно уставились на нее. Фарида хмыкнула. От нее не укрылось, как Исра вытаращилась на Умм Ахмед. Поди думает: вот бы мне такую свекровь!

– Да что с вами, – сказала Умм Ахмед. – Неужели не помните, каково это – вскакивать к ребенку всю ночь? Девочка ужасно устала.

– Как же, помню-помню – не помню только, чтобы мне днем поспать удавалось, – отозвалась Фарида. Гостьи захихикали, а Умм Ахмед зажала руки между коленями. – Помню только, как готовила, мыла да прибирала. А Халед являлся домой и требовал, чтобы ему сию секунду подали еду.

От слов Фариды словно огонь вспыхнул в зале. Гостьи затрещали, наперебой вспоминая, как они выбивались из сил и ползали по дому, будто сонные тараканы.

– Конечно, и у меня так было, – сказала Умм Ахмед. – Но сейчас время другое.

– Да неужто? – осведомилась Фарида.

– Если моей невестке хочется поспать, так пусть поспит. Почему я не могу ей немного помочь?

– Помочь? – Фарида на мгновение встретилась глазами с Исрой и тут же отвела взгляд. Еще не хватало, чтобы невестка всего этого наслушалась и раскатала губу! – Разве не она должна помогать тебе?

– Фарида правильно говорит, – вмешалась женщина, сидевшая на диване напротив. – Разве мы для того женим сыновей, чтобы потом помогать их женам? Невестки должны нам облегчать жизнь, а не наоборот!

Умм Ахмед негромко рассмеялась, пощипывая оборку кофты.

– Да бросьте, девушки! – сказала она. – Вы же все помните, каково нам приходилось первое время в Америке. Рядом ни отца, ни матери, только муж и выводок детей на руках! Неужто забыли, каково это – когда муж рано утром уходит на работу, оставив на тебя детей и хозяйство, а ты даже языка здешнего не знаешь? Неужто забыли все наши мытарства?

Фарида молчала. Гостьи прихлебывали чай, поглядывая на Умм Ахмед из-за чашек.

– Моя невестка тут одна-одинешенька, – продолжала Умм Ахмед. – Как и я в свое время. Так я хоть чем-нибудь ей помогу!

«Лучше бы она этого не говорила», – подумала Фарида. Не дай бог Исра начнет ждать подобного обращения. Она всегда терпеть не могла бабьей привычки сравнивать себя с другими – мол, а вот ей-то хорошо! Как бы не пришлось напоминать Исре, что невестка Умм Ахмед, по крайней мере, родила сына! А не еще одну девчонку. Вот только еще одной девчонки Фариде не хватало! В голове мелькнуло серым пятном смутное воспоминание, но она поскорее прогнала его. Она ненавидела вспоминать об этом. Вспоминать о них. Дрожащими руками Фарида стала разворачивать следующую конфету, и шуршание обертки белым шумом отдавалось в ушах. Она сглотнула.

Дейа ступила на Четырнадцатую улицу – и ее захлестнула волна страха. Город выл и скрежетал, словно здесь собрался шум со всего земного шара. Желтые такси визжали тормозами, машины гудели, люди носились туда-сюда, будто мячики для пинг-понга. Одно дело – смотреть на город с заднего сиденья дедовой машины, и совсем другое – обмирать посреди всей этой суеты, дыша мусором и грязью. Дейю словно запустили в гигантский лабиринт – и теперь она бестолково топталась в многотысячной толпе, в которой каждый точно знал, куда ему надо, – и мчался туда со всех ног.