– Боб недостаточно храбр, чтобы встретить опасность лицом клицу, но он не допустит, чтобы подозрение пало на меня. Он напишет в полициюписьмо или что-то в этом роде, расскажет им обо всем, а потом…

– Что потом? – спросил Мейсон, когда она замолчала.

– Потом он скроется.

– Что он может сделать с деньгами? У вас с ним общий счет?

– Он имеет от меня доверенность. Если подумать, то большаячасть моих доходов должна быть на его счете. Я не знаю. Я не занимаюсь делами.Доктор запретил мне даже думать об этом. Я переложила все на плечи Боба.

– В каком положении находятся ваши финансы?

– Не знаю, мистер Мейсон… После того, что Милли сказаланасчет Боба и его долгов, я уже ничего не знаю.

– У вас хватит денег, чтобы расплатиться по счету в отеле?

– У меня есть сотня долларов наличными и туристские чеки.

– Эти чеки с вами?

– Да. Я всегда ношу их в сумочке.

– Сколько денег у вас осталось?

– Почти тысяча долларов – точнее, девятьсот двадцать. У меняесть чеки по двадцать, пятьдесят и сто долларов.

Мейсон сказал:

– Я их у вас заберу.

Он вернулся к письменному столу, взял лист чистой бумаги инаписал: «Настоящим удостоверяю, что продаю, перевожу и переписываю на ДеллуСтрит все указанные ниже чеки и ценные бумаги. Я уполномочиваю вышеупомянутуюДеллу Стрит быть моим агентом с правом подписывать моим именем банковские чекии обналичивать их с передачей денег Перри Мейсону. Я назначаю вышеупомянутуюДеллу Стрит моим агентом и доверенным лицом, чтобы превратить в наличность всеуказанные ниже чеки и ценные бумаги в то время и таким образом, как она сочтетцелесообразным и удобным».

Мейсон протянул Карлотте бумагу и сказал:

– Прочтите, подпишитесь внизу и перечислите все имеющиеся увас чеки с номерами и суммами. Подтвердите, что документ был написан по вашемупоручению и с вашего согласия. В ближайшее время вам понадобятся кое-какиеденьги. Будучи миссис Данкерк, вы не можете обналичить чеки как Карлотта Лоули.Вот вам немного наличных, позже, если потребуется, я дам вам еще.

Мейсон открыл свой бумажник и отсчитал триста долларовдесятидолларовыми банкнотами.

– Боюсь, что я ничего не понимаю. Мне не нужно стольконаличных денег, и если вы мой адвокат, то вам нужно заплатить. Вы можете взятьэти чеки в качестве гонорара и…

– Ваша сестра сказала, что позаботится о моемвознаграждении. Это может подождать. Сейчас у меня есть план. Чтобы егоосуществить, мне понадобятся эти чеки. За те триста долларов, которые я вампередал, вы напишете мне расписку.

Он снова подошел к письменному столу и, набросав расписку,отдал ее миссис Лоули.

– Прошу вас, – сказал Мейсон, пряча в карман авторучку, – непытайтесь понять, что я делаю. Не задавайте мне вопросов, все равно я ничеговам не скажу. Я вам доверяю. Вы тоже должны мне доверять.

– Но, мистер Мейсон, почему бы мне просто не рассказать всюправду? Почему я не могу…

Мейсон перебил ее:

– Косвенные улики часто оказываются куда болееубедительными, чем какие бы то ни было свидетельства. Вы сами положили своюголову под топор. Вы защищали Боба. Для вас это кажется совершенноестественным. Но другие могут взглянуть на это совсем иначе. Вы упустили извиду самую важную улику во всем этом деле.

– Какую?

– Тот маленький магазинчик и станцию обслуживания. Там былавечеринка. Вы спрашивали, как проехать к дому Линка. Кто-то знал адрес и сказалвам. В таких обстоятельствах вас без труда опознает целая толпа свидетелей. Выбыли взволнованы, у вас был встревоженный вид, вас беспокоило сердце, само вашепоявление выглядело достаточно подозрительным.

– Вы думаете, они решат, что я это сделала?

– Они будут в этом так уверены, – мрачно ответил Мейсон, –что, если я не смогу навести их на след настоящего убийцы, они закроют дело втот же день, как только узнают про ваше появление на станции.

Она закрыла глаза и минуту молчала, потом произнесла:

– Что ж, почему бы нет? В конце концов, мистер Мейсон, я ссобой честна. Мое сердце в скверном состоянии. От того, что произошло прошлойночью, ему не стало лучше. Боб… он хочет жить, и то, что он сделал, он сделалдля меня. Я никогда не смогу ему этого простить, но я понимаю, почему он этосделал. Так почему бы мне не взять на себя всю ответственность?

Мейсон сказал:

– Что касается вашего сердца, мы узнаем о его состояниичерез несколько минут. А пока сядьте и расслабьтесь. Укажите номера вашихчеков, включите их в доверенность и подпишите оба этих документа. Пока вы этимзанимаетесь, я спущусь в вестибюль и подожду доктора Уиллмонта. Когда я вернусьвместе с ним, вы должны отдать мне документы и чеки. Не говорите о них вприсутствии доктора Уиллмонта. Просто сложите вместе чеки и бумаги и передайтемне. – Он поднялся из-за стола и остановился, глядя на нее с ободряющейулыбкой. – Все не так плохо, как кажется, просто кое-что нужно выяснить. Выувидите, что доктор Уиллмонт – очень компетентный врач.

Он вышел в коридор, закрыл за собой дверь и направился ввестибюль. Спустя две минуты там появился доктор Уиллмонт.

– Что на этот раз?

– Женщина, которой нужен очень тщательный осмотр.

– Кто она?

– Ее имя, – сказал Мейсон, – миссис Чарльз К. Данкерк. Онаиз Сан-Диего.

– Что я должен делать?

– Мне нужно от вас несколько вещей. Во-первых, я хочу, чтобывы ограничились только самыми необходимыми вопросами. Не просите еерассказывать о самой себе.

Доктор Уиллмонт бросил на него быстрый взгляд.

– Это довольно необычная просьба, – сказал он.

– Надеюсь, увидев ее, вы поймете, что она вполне разумна.

– Значит, я не должен спрашивать, где она живет, замужем лиона и все такое?

– Вот именно. Если вы начнете задавать ей личные вопросы,это вызовет у нее воспоминания, которые могут привести к нервному шоку.Впрочем, если вы решите, что она способна это выдержать, можете спрашивать. Нопод свою личную ответственность.

– Хорошо. Что еще?

– Сделайте полный осмотр. Когда закончите, расскажите мнеобо всем, что обнаружите. Я не хочу, чтобы вы скрыли от меня какие-нибудьфакты.

– Что вы имеете в виду?

– Если эта женщина может выдержать нагрузку, связанную споездкой в офис окружного прокурора, допросом и, возможно, арестом, то я хочу,чтобы все было именно так. Но если ей это не под силу, я буду действоватьсовершенно по-другому.