– А я не хочу, чтобы меня ограждали от неприятностей, –нетерпеливо заявила она. – Сколько раз вам нужно повторять, что это и мояработа тоже? И если вы рискуете, то я тоже хочу рисковать.

Он покачал головой:

– Нет, Делла, никакого риска.

– Что я должна буду делать?

– Просто следовать указаниям и не задавать вопросов.

– И что это будут за указания?

– У меня есть книжка дорожных чеков. На них стоит имяКарлотты Лоули. Потренируйся расписываться как она, пока не будет получатьсяпохоже – но не слишком. Это нужно для того, чтобы вызвать кое у когоподозрения. Но только прежде, чем это произойдет, ты должна будешь успетьобналичить несколько из этих чеков.

Ее взгляд был сосредоточен. Боясь пропустить хоть слово, онасидела абсолютно неподвижно, внимательно смотрела на него и слушала.

– Обналичивание первых чеков ты должна будешь превратить внастоящее представление. Сначала отправишься домой и наденешь свое самое лучшееплатье. Потом заедешь в ломбард и купишь там подержанную дорожную сумку;попроси, чтобы на нее нанесли инициалы «К.Л.». Прямиком оттуда отправляйся вотель. Там ты скажешь, что еще не знаешь, будешь ли снимать у них номер или жеостановишься у друзей, и пообещаешь определиться с этим в течение примернополучаса. Затем подойдешь к окошку кассы и скажешь, что хотела бы обналичитьчек на сто долларов или даже на меньшую сумму. Короче, как получится. Проблем сэтим возникнуть не должно. А в случае чего объясни, что ты собираешься снятьномер в их отеле.

Потом подойдешь к телефону, скажешь портье, что решилавсе-таки остановиться у знакомых, и уйдешь. Затем проделаешь то же самое еще вдвух-трех отелях. А потом отправишься в универмаг, купишь там какую-нибудьмелочь и расплатишься за нее чеком на небольшую сумму. Как видишь, пока что вселегко и просто.

– Ну а когда же начнутся трудности?

– Думаю, для этого тебе будет лучше отправиться в универмаг,– продолжал Мейсон. – Там ты наберешь всякой мелочи долларов на пять ипопытаешься оплатить ее стодолларовым чеком. Кассирша будет с тобой любезна иобходительна, но наверняка это ее насторожит. И тогда она захочет взглянуть натвое водительское удостоверение или на какой-либо еще документ, удостоверяющийтвою личность. Ты для виду пороешься в сумочке, а затем изобразишь крайнееволнение и трагическим голосом заявишь, что забыла кошелек вместе сводительским удостоверением в женском туалете. Скажешь кассирше, что вернешьсячерез минуту. И вот еще что. Отойдя от кассы, ты оглянешься и крикнешь ей: «Уменя в том кошельке больше трехсот долларов».

– И что потом?

– А потом ты уходишь и уже не возвращаешься. Простобесследно исчезаешь.

– А дорожные чеки?

– Оставь их в кассе.

– Я не должна требовать их назад?

– Нет. В этом-то и весь фокус.

– Как это?

– Сначала кассирша будет недоумевать, почему ты невернулась. Она также задумается и над тем, зачем ты пыталась обналичить чек насто долларов, чтобы расплатиться за пятидолларовую покупку, имея в кошельке трисотни наличными. Потом она начнет внимательно присматриваться к твоей подписи.И в конце концов вызовет полицию.

– Ясно, – сказала Делла. – Когда мне начинать?

– Прямо сейчас.

Она подошла к шкафу, надела шляпку и пальто, задержавшись насекунду перед зеркалом, чтобы припудрить лицо и подкрасить губы.

– Ладно, шеф. Давайте сюда свои чеки.

Мейсон улыбнулся:

– Кажется, ты забыла спросить, не посадят ли тебя за это втюрьму.

– Сегодня не мой день задавать вопросы.

Мейсон встал, обнял ее за талию и вместе с ней направился кдвери.

– Делла, если бы ты только знала, как погано у меня на душе.Если бы у меня был хоть кто-нибудь еще, на кого можно было бы положиться…

– То тогда я возненавидела бы вас до конца своих дней, –закончила за него она.

– В случае чего немедленно звони мне, и я…

– И что, интересно, вы сделаете?

– Выручу тебя.

– Для этого вам придется раскрыть план всей нашей затеи.

Он покачал головой:

– Если ты попадешься, этот мой план и вся затея в любомслучае с треском провалятся… и я вместе с ними.

– Что ж, значит, я не попадусь.

– Звони и сообщай, как идут дела. Я буду волноваться.

– За меня не волнуйтесь.

Он любовно потрепал ее по плечу:

– Вот и умница.

Взгляд ее глаз был очень красноречив, когда она сверкнуламимолетной улыбкой ему в ответ, а затем выпорхнула в коридор. Мейсон стоял удвери, прислушиваясь к тому, как стучат ее каблучки по полу, выложенномуплитками. Его лицо было хмурым и выражало высшую степень сосредоточенности. Илишь после того, как хлопнула дверь лифта, он вернулся к своему столу.

В одиннадцать тридцать пять объявился Гарри Пивис, и Мейсонпопросил девушку из приемной проводить посетителя к себе в кабинет.

Адвокат пристально разглядывал высокую, неуклюжую фигуруторговца цветами, в то время как Пивис прошествовал через его кабинет, – судяпо его неприступному виду, настроен он был весьма решительно.

– Как поживаете, мистер Пивис? – сказал Мейсон, пожимая емуруку.

Пивис был гладко выбрит, кожа на лице ухоженная, на руках –безукоризненный маникюр. Его костюм выдавал отчаянные старания портного скрытьпокатость его сутулых плеч. Галстук за шесть долларов и дорогая рубашка ручнойработы никак не вязались с загрубевшей кожей шеи. Сильные, узловатые пальцыобхватили руку Мейсона и крепко ее сдавили.

– Присаживайтесь, – предложил Мейсон.

По тому, как самоуверенно держался Пивис, нетрудно былодогадаться, что ему чужды дипломатия и лицемерие, а потому начинать разговор издалекаон не станет, а сразу же перейдет к делу.

– Вы знаете, кто я такой, – сказал он, и в голосе егослышался не столько вопрос, сколько утверждение.

– Да, – согласился Мейсон.

– И вы знаете, что мне нужно.

– Да.

– Так я получу это?

Губы Мейсона тронула улыбка.

– Нет.

– А я думаю, что все-таки получу.

– А я так не думаю.

Пивис вынул из кармана сигару, извлек из кармана жилетанебольшой нож, аккуратно срезал кончик, а затем поднял глаза и, глядя наМейсона из-под нависших седеющих бровей, спросил: