Пускай лежит! А теперь положите камень мне на ладонь! —потребовала Вероника Леопольдовна, абсолютно не представлявшая себе, что жеделать дальше. Кое-что она уже выяснила, но этого мало…

Так, теперь поглядим, что ждет вас в будущем… — Онавыдержала паузу. — Я вижу тут милицию… Она ищет убийц… Тех, кто покушалсяна вашего друга… Пока они в тупике…

Кто они?

Милиция. Они нуждаются в помощи, в вашей помощи…

Но я не могу! — в отчаянии воскликнула Марьяна. —Меня убьют!

Дорогая моя, вы впутались в страшную историю, вы чем-топровинились перед этими людьми, и они потребовали от вас убить вашего друга? Яправа?

— Да!

Они дали вам оружие, а вы его потеряли, тогда они махнули навас рукой и сами взялись за дело. Но их попытки дважды сорвались, и они винят вэтом вас.

Но я здесь действительно ни при чем! Какие-то дети оба разапомешали… И они это знают! Вы же сами сказали…

Вы чем-то обязаны этим людям! Они в свое время что-тосделали для вас…

Да! Они помогли мне спасти от тюрьмы младшего брата. Онсейчас в Америке! Но я не думала, что придется платить такой ценой.

А если бы вы не потеряли пистолет, то убили бы вашего друга?

Марьяна не успела ответить, как вдруг в открытую форточкувлетел большой попугай невероятной красоты — светло-серый с розовым. Онопустился на стол оторопевшей хозяйки и противным скрипучим голосом произнес:«Бабы дуры! Бабы дуры!»

Вероника Леопольдовна расхохоталась. Марьяна сидела в полнойрастерянности.

Это ваш? — спросила она.

Да что вы! Я его в первый раз вижу! Вероятно, удрал отхозяев, на улице холодно, вот он и залетел в первое попавшееся окно. Но каковкрасавец!

Я красавец! Я красавец! — гордо повторилпопугай. — Рудик — красавец!

Наверное, его зовут Рудик, — предположила Марьяна.

Вероника Леопольдовна почувствовала, что больше она невыдержит.

— Извините меня, но я сегодня уже не смогуработать! — сказала она.

Да, понимаю! — кивнула Марьяна. — Я тоже напределе! Сколько я вам должна?

Ничего! Ровным счетом ничего! Я не довела сеанс до конца,ничем вам не помогла…

Напротив! Вы мне очень помогли! Кое-что вдруг стало мнеясно… Но вы… Вы странная гадалка… Разговор с вами был похож на разговор с…кем-то близким… Вы позволите прийти еще раз?

Ох, не знаю… Боюсь, ничего не получится, у вас трудныйслучай… Впрочем, если вы почувствуете необходимость, то звоните, и я примувас! — решилась Вероника Леопольдовна.

Тут в комнате зажегся свет. Заглянул Петька в черной маске.

Мадам, я вам нужен? Ой, что это? — опешил он при видеРудика, сосредоточенно чистившего перышки.

Да вот, залетел в форточку! Друг мой, проводи даму!

Хорошо, мадам!

Петька подал Марьяне пальто и закрыл за ней дверь.

Ну что, ты все слышал?

Слышал, — без всякого энтузиазма отозвался Петька.

По-твоему, я все провалила, да?

Ничуточки! Вы сделали, что смогли.

— Но смогла я не слишком много.

Петька деликатно промолчал.

Я тебя предупреждала, Петя! Но ты ко мне не справедлив!Кое-что мы все-таки выяснили!

Но мы не узнали главного — кто эти люди! Придется опятьследить за ними, а я надеялся узнать все одним махом.

Надежды юношей питают! А ты и есть юноша… — улыбнуласьВероника Леопольдовна.

Питают. Питают. Меня никто не питает, — закричалРудик. — Ой, горе горькое! Горе горькое! Кушать хочется! Кушать хочется!

Они не выдержали и громко расхохотались.

— Это он сорвал мне сеанс! — проговорила сквозьхохот Вероника Леопольдовна. — Значит, не судьба. Но скажи, Петя, что мнетеперь делать с этим нахалом? Чем кормят попугаев?

У моих знакомых есть попугай, правда, маленький, ему даюткакой-то специальный корм, а еще орешки, печенье, фрукты.

Виноград подойдет?

Думаю, да.

Вероника Леопольдовна принесла маленькую кисточку винограда ипротянула ягоду Рудику. Тот взял ее одной лапкой, клюнул и с удовольствиемсожрал.

Давай еще жрать, старуха!

Какой же ты невежливый, Рудик! — засмеялась ВероникаЛеопольдовна. — Петя, надо будет, наверное, расклеить объявления, чтонайден попугай. Но если честно, мне он так нравится.

А вдруг там из-за него люди плачут?

Ты прав, Петя. Я напишу объявления.

Старуха, давай еще жрать!

Они решили не терять времени даром, написали два десяткаобъявлений, и Петька быстро расклеил их по соседним подъездам. Он готов былсейчас заниматься чем угодно, только бы не думать о провале операции. Он невинил Веронику Леопольдовну, он винил только себя: «Идиот, так увлекся этойидеей, что сорвал, можно сказать, слежку за Димоном, который уж навернякаубийца. И он мог бы привести нас к своим заказчикам, так нет, я, болван, решилвсе узнать таким хитроумным способом! Кретин недоразвитый! Дубина стоеросовая!И как теперь смотреть в глаза Скуратову? »

Расклеив объявления, он вернулся к Веронике Леопольдовне. Таглянула на него и сразу все поняла.

Петя, не казнись! Ты ни в чем не виноват.

Еще как виноват! Я, Вероника Леопольдовна, остолоп. У меня,если хотите знать, мания величия появилась. Все меня хвалят, все говорят, какойя умный, благородный и так далее, вот головка-то и закружилась. Еще бы! Вкнижках про меня писать собираются. Слова хорошие говорят… А я самыйобыкновенный кретин! Ну ничего… главное, вовремя опомниться.

Вероника Леопольдовна смотрела на него с нескрываемойнежностью.

Ах, Петя, если бы некоторые, куда более взрослые люди моглибы отнестись к себе с такой строгостью, очень многих бед в истории можно былобы избежать!

Нет, вы не правы! Признавать свои ошибки потом, когдаглупость уже сделана, довольно бессмысленно!

Нет, ты не прав. На ошибках учатся. Вот и ты впредь будешьосторожнее со своими идеями. Но не расстраивайся, я тоже хороша. Мне нельзябыло идти у тебя на поводу, ты ведь только мальчик, хоть и весьма незаурядный,а я уже старая тетка, казалось бы, умудренная жизнью, но и мне захотелосьпоиграть в игрушки… А игрушки тут, в этой игре, — живые люди! Короче, другмой, мы виноваты оба. И если хочешь, разговор с твоим приятелем Скуратовым явозьму на себя.