– Добрый день, – я поздоровалась и нерешительно переступила порог.

Продавщица вскинула голову; ее бледные губы приветливо улыбнулись. Теперь я хорошо ее разглядела. Она была средних лет, очень худенькая. В пучке русых волос белели седые пряди. Под глазами лежали серые тени. Она совсем не походила на хозяйку кондитерской лавки, раздобревшую на собственных пирожных.

– Доброе утро, госпожа Бармалан.

– Пожалуйста, зовите меня Зоя.

Она понимающе кивнула.

– Приношу свои соболезнования, госпожа Зоя, – сказала она серьезно и добавила чуть веселее: – У нас сегодня на витрине медовые пончики. Угодно попробовать? Полтора элена.

– Нет, спасибо, – я вздохнула. – Можно пирожок? Самый дешевый.

Зря я сюда зашла. Только желудок дразнить.

Продавщица опасливо осмотрелась, потом поманила меня пальцем и шепотом предложила:

– Два пончика пришли из пекарни помятыми. На витрину их не выставить. Я как раз собиралась сделать перерыв и выпить чаю. Присоединитесь ко мне?

– Нет-нет, спасибо! – застеснялась я и начала пятиться к выходу, но продавщица вышла из-за прилавка, крепко схватила меня за руку и почти насильно усадила за столик в углу. Теперь встать и уйти было бы невежливо и даже грубо.

Продавщица повесила на дверь знак «Закрыто», принесла чашки с мятным чаем и выложила на тарелку два пончика. Белая глазурь на пончиках треснула, на сколах белели кристаллы сахара, а из трещинок выступили капли золотистой медовой пропитки. Я отломила кусок, положила в рот и зажмурилась от удовольствия.

– Вы настоящая волшебница! – пылко похвалила я продавщицу. – Ничего вкуснее в жизни не ела! У вас прекрасная лавка. Очень уютная!

Она покачала головой и улыбнулась.

– Лавка и пекарня принадлежат господину Лакмору. Вы к нему ехали, не так ли? Лакморы владеют почти всеми магазинами в Лиллидоре. Но господ сейчас нет. Вы знаете, что у них приключилось. Пропала их дочь, господа уехали на ее поиски. Пока все дела ведет управляющий, господин Хюльс, – она едва заметно поморщилась. – Я лишь наемная работница. Стою за прилавком. Меня зовут Марисса.

– Спасибо, госпожа Марисса.

И внезапно я выпалила, как на духу:

– У меня совсем нет денег. Бармалан умер... меня считают преступницей. Я не знаю, что делать.

– Вам нелегко пришлось. Но ничего, все уладится! Вы молодая, здоровая. Не побоялись приехать в наш мир. Вот увидите, у вас получится!

Она робко коснулась моей руки и погладила. Я чуть не расплакалась.

Чтобы все получилось, надо иметь хоть какие-то перспективы этого «всего». А я в полной растерянности. Вообще не понимаю, что теперь делать и как жить!

– Простите мне эти слова, но… – Марисса замялась и закончила тихо. – Все к лучшему. Даже смерть вашего супруга. Он был тяжелый мужчина. Если вы понимаете, о чем я. Его лавка пользуется дурной репутацией.

– Почему?! Что вам известно? Пожалуйста, расскажите!

Марисса поспешно опустила глаза и начала смахивать крошки со стола, хотя скатерть была совершенно чистой.

– Почему лавка Бармалана пользуется дурной славой? – повторила я настойчиво.

– Простите. Мне не следовало этого говорить. Просто... там всегда холодно. И когда заходишь внутрь, кажется, что кто-то смотрит на тебя из теней, – выдавила она. – И эти книги в шкафах... Они словно не хотят, чтобы их читали.

Она беспомощно посмотрела мне в лицо и развела руками.

– Да, понимаю, о чем вы, – кивнула я и нахмурилась.

– Поэтому к Бармалану редко заходят покупатели. В основном приезжие. Говорят, он достает для них какие-то редкие книги.

– Магические трактаты?

– Не знаю. Может быть. Но вряд ли – маги любят жить в столице, а уж там у себя они могут достать все, что угодно.

– Вы знали жен Бармалана?

– Только вторую. Видела несколько раз. Она умерла пять лет назад. Обе его жены похоронены в семейном склепе.

Марисса отвечала все неохотнее, и я решила притормозить с расспросами, чтобы не спугнуть.

На двери зазвенел колокольчик, дверь бахнула о косяк так, что задрожали стекла, и зычный мужской голос позвал:

– Марисса! Какого черта магазин закрыт? А ну живо за прилавок!

Марисса вскочила, одергивая фартук.

– У меня перерыв на чай, господин Хюльс! Хозяин разрешает делать перерыв на чай два раза в день.

Управляющий, топая сапожищами и оставляя мокрые следы на полу, подошел к столику и уставился на меня, сунув руки в карманы.

– Здрасте, – поздоровался с усмешкой.

Он был молодой, коренастый, рыжий, и, судя по цвету лица, не дурак выпить. Шеи почти нет, нижняя челюсть как у обезьяны. Вылитый гопник Вася, напяливший на себя старомодный сюртук. Но Хюльс явно считал себя красавцем и смотрел на меня с нагловатой небрежностью.

– Никак госпожа Бармалан к нам заглянула, – проявил он осведомленность и перевел взгляд на Мариссу. – И купила пончики?

– Нет, господин Хюльс, – Марисса нервно скомкала в руках салфетку. – Два пончика пришли помятыми. Хозяин разрешает мне забирать испорченные изделия.

Управляющий неодобрительно покачал головой.

– Хозяин ничего мне об этом не говорил. Вот вернется и спросит: «Хюльс, почему лавка работала в убыток?» А я что ему отвечу? Нет, голубушка Марисса, так дело не пойдет. Придется заплатить. А то что получится? Каждый будет говорить, что выпечка испорчена, и набивать живот задарма!

– Хорошо, господин Хюльс, – Марисса повесила голову.

– Я заплачу за пончики! Простите, что так получилось! – вмешалась я.

– Конечно, надо заплатить! – оживился Хюльс. – Пять эленов.

– Пять? Но пончики же по полтора...

– А чай? Мы его тоже не даром получаем.

– Можно, принесу деньги позже? – спросила я убитым голосом. – Я пока не вступила в права наследства и не начала торговлю. У меня совсем нет денег. Даже хлеба купить не на что, – закончила я совсем тихо.

– Я заплачу, Зоя, – Марисса тронула меня за локоть. – Не беспокойтесь!

Хюльс прищурился и оглядел меня очень внимательно.

– Вот оно как! – он щелкнул языком и покачал головой. – Значит, барышня иноземка в затруднении!

Он почесал затылок и задумался.

– Говорите, совсем денег нет? Понятно, бывает. И что думаете делать?

Он говорил добродушно, и я осмелела.

– Продуктовые лавки отпускают в долг?

– У нас так не принято. Но есть-то вам каждый день надо, так?