– Приворотное зелье.

У меня некрасиво отвисла челюсть:

– Но ведь оно запрещено!

На меня посмотрели, как на малолетнюю дурочку:

– Воровать тоже запрещено. И что? Кого и когда это останавливало?

Я надулась. Мог бы и нормально мне объяснить, без своих обычных подколочек. Я же не получала аристократического образования!

– Я поняла. Можно все, пока не поймали.

Арант фыркнул:

– Ну да, примерно так. Ладно, я ушел, меня ждут. Брат позаботился о том, чтобы ты не голодала?

Вспомнив хлеб, яблоки и молоко, я кивнула и решилась в свою очередь спросить:

– Лорд Арант, а для меня эти привороты безвредные?

Брат хозяина ошарашенно уставился мне в лицо:

– Не понял? Что это еще за вопросы? Ты с них пробы собралась снимать?

Я смутилась:

– Ну-у-у… Я тут подумала: а вдруг я нечаянно понюхаю что-то. Или, скажем, бутылочка откроется в руках, а я потом рукой, испачканной в зелье, потру себе глаза? Нечаянно.

– Главное, чтоб не рот! – Мне погрозили пальцем. – Вообще, все зависит от состава зелья. Может, оно узконаправленное. То есть, подействует только на Шира. А может, ты влюбишься в первого, кого увидишь после воздействия зелья. Я вообще-то не ведьма, точнее сказать не могу. Надо спросить у Мины.

Представив, как я, нечаянно употребив зелье, открываю входную дверь очередной визитерше и тут же бросаюсь ее целовать, я передернулась. Нет уж, такого счастья мне точно не надо!

Убедившись, что я прониклась важностью доверенной миссии, брат хозяина ушел по своим делам. А я с тоской принялась разгребать бардак в комнате. Шутки шутками, но меня наняли убирать. А кроме того, самый высокий шанс обнаружить искомое именно во время уборки. Так что костерим в удовольствие про себя блонди, разгребаем устроенный ею бардак и ищем зелье для остроухой стервы. А дальше – по обстоятельствам. Хотя, не буду кривить душой, я б охотно осталась в этом доме навечно. Мне нравился мой хозяин. Он был не злой и не требовал невозможного. Платил более, чем щедро и не надоедал. В общем, не жизнь, а мечта. Пока хозяин еще не женился.

Я нахмурилась. Когда в доме появится хозяйка, особенно, если она будет похожа на блонди, мне придется искать себе другую службу. Нутром чую – в доме жена хозяина меня не потерпит. Вон, блонди уже высказалась от души. На душе стало паскудно, как никогда. Но я запретила себе грустить. Насильно растянув губы в улыбке, я заявила на весь пустой дом:

– Ничего, хозяин пока жениться не собирается. Может, и дальше останется холостяком. А я при нем. Чем не счастье?

Откуда-то от шкафа раздался кряхтящий голос:

– Счастье. Но можно поступить еще лучше: соблазнить хозяина и женить на себе. Вот тогда сама будешь повелевать прислугой.

Я икнула от неожиданности. А потом до меня дошло: паук уцелел и спрятался где-то в пыльных недрах шкафа. А теперь пытается меня поучать. Я фыркнула:

– Вот ты придумал! Где все эти аристократки, и где я? Ты видел эту блондинистую фифу? – Я ловко передразнила речь куколки: – «Милый, компрометируй меня быстрее!» Тьфу ты! Это ж надо такое придумать! У меня на такое даже фантазии не хватит!

Паук срежетнул, очевидно, смеялся:

– Этому всему при желании можно и научиться. Не это самая трудная задача.

– А какая?

Я подобрала с пола последний обломок злосчастного ведра и приготовилась идти за новым. Уборка сама себя не уберет. А что мне паук такого нового скажет? А он вдруг выдал:

– Самое сложное – это женить на себе хозяина. Но, в принципе, ты вполне можешь использовать на нем какое-нибудь приворотное зелье. Если я правильно понял, то тут скоро начнется настоящее паломничество со специальными дарами, призванными пробудить в твоем хозяине страсть. Выберешь подходящее, потихоньку подольешь, и бегом в храм!

У меня из рук выпали все обломки.

– То есть, как это женить? Ты что такое мелешь? Где я и где он? Он же явно аристократ! Ты совсем мозгами двинулся? Голову перетрудил? Или у тебя все место в голове заняли язык и глаза, и думать уже нечем? Как это я буду подливать хозяину зелье?

Возмущенно пыхтя, я наклонилась за оброненными обломками, а паук обиженно фыркнул:

– Молча! Это для твоего же блага, глупая! Так что молча будешь подливать! Тихонечко, и чтоб никто не заметил. Потому что, если будешь болтать – хозяин заинтересуется, что это такое ты добавляешь ему в суп. Приворожить уже не получится, да и на каторгу загремишь. И вообще, что за ересь ты болтаешь? Ты где у пауков видела язык? У нас – жвала!

И так это было гордо сказано, что я чуть не прыснула со смеху. Но, подобрав последний обломок и шагнув к двери, не сдержалась. На пороге оглянулась и съехидничала:

– Наверное, язык там же, где у пауков и мозги!

Паучище не сразу понял, что я ему сказала и благодушно вздохнул:

– Вот то-то же! Думай в следующий раз, что болтаешь!

А я прыснула со смеху и побыстрее ретировалась из кабинета. Через мгновение, когда мохнатый и глазастый сообразил, что я ему ляпнула, в спину мне прилетело до крайности возмущенное:

– Ах ты ж!.. Негодница малолетняя! Охальница! Негодяйка! Я к ней со всей душой!.. А она!.. Ну погоди у меня! Дождешься! Я тебя воспитаю!

Я ускорилась. Не то, чтоб я сильно теперь боялась паука. Но расправы и мести с его стороны все же опасалась. Хотя и интересно было бы посмотреть, как он меня собрался воспитывать. Я захихикала.

Избавившись от обломков на заднем дворе, я поплелась на поиски новой бадейки, взамен уничтоженной седалищем изящной аристократки. Вот не могла она найти другого места, чтобы присесть! А мне теперь мучайся! Я вспомнила безвременно почившую бадейку и тоскливо вздохнула. В ней всяко удобнее было полоскаться, чем в том жестяном недоразумении, что давеча побывало у меня на голове. А если бы еще и хозяин позаботился об нагревающем артефакте, вообще была бы не жизнь, а рай. А то больно