«Я не брал его с собой. Мне некуда было его положить…»

Конечно, не брал. Его просто не было в доме, этогонесчастного пистолета. Лучше бы его вообще не было.

Саня купил «Вальтер» в июне. Он с детства мечтал иметьнастоящий собственный пистолет. Наташа сначала испугалась, уговаривала выкинутьили хотя бы спрятать и никому не показывать. Но Саня, будто назло, таскалпистолет в гости, хвастал, как мальчишка, потом на даче пострелял по мишени иостался собой не доволен, заявил, что будет упражняться. Впрочем, скоронаигрался, успокоился. Пистолет убрал в ящик письменного стола. В последний развытаскивал его оттуда очень давно, кажется, в августе. Ну, конечно!Двенадцатого праздновали день его рождения, всего за пять дней до кризиса. Этобыл пир во время чумы, он позвал человек двадцать, в том числе Вову Мухина.

Наташа вошла в комнату, села за письменный стол изажмурилась. Перед ней поплыла, как на замедленной кинопленке, та дурацкаявечеринка. Она запомнилась так четко потому, что впервые после рождения Димычаони решились собрать столько народу в доме.

Наташа ждала праздника, отдала ребенка маме, но мамапривезла его назад буквально через два часа. Димыч категорически отказался питьсцеженное молоко из соски, кричал так, что посинел. В итоге мама сидела с ним вмаленькой комнате, в большой шел глупый пьяный гудеж, Наташа металась междуребенком и гостями. Кстати, именно тогда мама и запомнила Мухина, повторялашепотом, пока Наташа кормила Димыча: «Нет, ну как можно дружить с такойбандитской рожей? Этот Мухин похож на настоящего уголовника, такой убьет –глазом не моргнет!» А ночью, когда почти все гости разошлись, Наташа засталаСаню и Мухина здесь, в этой комнате, у стола. Вова с видом знатока разглядывал«Вальтер», потом нацелил его Сане в лоб и, пьяно оскалившись, сказал: «Пах!Пах!»

Стало быть, о пистолете Мухин знал. Не потому ли побывалздесь накануне убийства? Мама уверяет, что в квартиру он не заходил, но онаведь гуляла с Димычем и Мухина видела в подъезде. Не так уж сложно подобратьключ к их замку или воспользоваться воровской отмычкой. Для Вовы Мухина этоплевое дело, с его-то бандитскими замашками. Искать пистолет ему не пришлось.Как тогда, в августе, «Вальтер» лежал в глубине ящика.

– Значит, получается, Саню действительно подставили? –пробормотала она, вскакивая со стула. – Да, конечно. Мухин. Надо срочнопозвонить следователю… Нет, сначала все-таки придется решать проблему сденьгами на адвоката. Следователь может оказаться сволочью, не пожелаетраскручивать это дело, ведь так часто бывает: вот он, готовенький преступник,улики налицо, зачем искать кого-то еще?

Она заметалась по квартире, соображая, что есть у нихценного, что можно продать быстро за большие деньги. Ну конечно, кольцо!Старинное прабабушкино кольцо с огромным изумрудом. Она метнулась к комоду, накотором стояла шкатулка с украшениями, тут же вспомнила, что Саня просилпосмотреть, лежит ли там коробка с патронами для «Вальтера». Он просил, чтобыона не прикасалась к шкатулке, открыла аккуратно, ножом.

«Ладно, это потом. Сначала надо решить главную проблему.Деньги на адвоката. Кроме кольца, есть еще сережки с изумрудами, они оченьдорогие, есть золотая цепочка, браслет. Пять тысяч я, конечно, так не наберу,но хотя бы две. Одно кольцо должно стоить не меньше тысячи, оно ведь старинное,камень большой, бриллианты. Главное, не нарваться на жуликов, посоветоваться соспециалистом, узнать его реальную стоимость».

Наташа вернулась на кухню, но вместо того, чтобы взять нож стонким лезвием, стала опять листать Санину записную книжку, пытаясь вспомнить,кто из знакомых связан с ювелирным делом. И вспомнила. Саня рассказывал, чтоотец Артема Бутейко когда-то работал в ювелирном магазине гравером.

* * *

Надевая пальто в прихожей, Илья Никитич стал незаметно длясебя напевать романс «Белой акации гроздья душистые». Хорошо, что хозяйка былана кухне и не слышала этого бормотания. В доме повешенного не говорят оверевке. В доме застреленного не поют романсов.

Илья Никитич напевал романс, поправлял шарф перед треснутымзеркалом в прихожей, хозяйка возилась на кухне. Он уже готов был окликнуть ее,чтобы попрощаться, но тут зазвонил телефон.

– Да, я слушаю, – с тяжелым вздохом произнесла ЕленаПетровна, – кто говорит? Наташа? Какая Наташа?

Илья Никитич замер, прислушался. Несколько секунд было тихо,и вдруг раздался крик:

– Вы что, с ума сошли? Вы соображаете, куда звоните? И выеще смеете спрашивать, в чем дело? Ваш муж убил моего сына, и не смейте большесюда звонить! – Елена Петровна швырнула трубку с такой силой, что телефонгромко жалобно звякнул.

– Вам звонила жена Анисимова? – Илья Никитич с удивительнойдля его возраста и комплекции легкостью влетел в кухню. – О чем был разговор?Ну, быстрее, это очень важно.

– Я не обязана вам докладывать, – тихо, вполне спокойнопроговорила Бу-тейко, и в ее глазах Илья Никитич заметил такую жуткую, животнуюпанику, что невольно пожалел эту странную женщину.

– Чего вы так боитесь, Елена Петровна? Вы расскажите, вамлегче станет. Вячеслав Иванович незаконно работал с золотом и драгоценнымикамнями? Так это давно было, вы не бойтесь, он не понесет ответственности, темболее такое горе у вас. Ну, зачем вам еще этот дополнительный груз?

– Оставьте меня в покое, уходите! – прокричала она ему влицо и тут же отвернулась, спрятала глаза.

– Да, конечно, я сейчас уйду. Но поверьте, вам бы сталозначительно легче, если бы вы решились все рассказать.

– Мне нечего рассказывать.

– Нечего? Ну ладно, – он вытащил из кармана блокнот, пролистал,нашел домашний телефон Анисимова и набрал номер. Трубку взяли через минуту.

– Алло! – выкрикнул хрипловатый, почти детский голос. – Яслушаю!

– Наталья Владимировна Анисимова?

– Да.

– Добрый день, меня зовут Бородин Илья Никитич. Яследователь, веду дело вашего мужа. Только что вы разговаривали с ЕленойПетровной Бутейко. О чем?

– Я не знала, что это Артем… – в трубке тихо всхлипнули, – яне знала, честное слово… Я бы ни за что не позвонила, это ужасно…

– Подождите, не плачьте. О чем вы только что говорили сЕленой Петровной?

– Я… я просто спросила, нельзя ли показать кольцо ВячеславуИвановичу, чтобы он оценил, мне надо продать кольцо, чтобы заплатить адвокату…я не знала, я только спросила…

На том конце провода слезы лились рекой. Наташа рыдала втрубку. А здесь, рядом с Ильей Никитичем, Елена Петровна Бутейко капала себе врюмочку валокордин, трясла темным пузырьком так, словно он был во всем виноват.