— Хорошо, мэм, если не хотите делиться информацией… — пробормотал Андрей. — Мне очень жаль, но через час здесь будет много полиции — уверяю вас, мэм, столько полиции вы еще в глаза не видели — и придется работать со всеми жильцами уже под протокол. Тут, наверное, и наркотики продают, нет?

Он успел пройти лишь пару шагов.

— Эй, милый, поди-ка сюда, — поманила пальцем мулатка. Андрей поколебался, вернулся. Но слишком близко не подходил. Разозленная русская баба и негритянская — в принципе одно и то же. — Ты знаешь что… — она помялась. — Ты свои вирши про полицию засунь себе в задницу, мне на это насрать. У тебя хоть ордер есть — чужие хаты взламывать? Хотя и на это мне плевать. Короче, деньги давай — а я тебе подкину кое-что про этого паренька. Останешься доволен.

Андрей чуть не смеялся. Так унизить уважаемую спецслужбу… Ну, точно, в районах плотной застройки рыцари плаща и кинжала авторитетом не пользуются.

— Чего ты лыбишься? — насторожилась мулатка. — По-английски не понимаешь?

— Ничего, — сказал Андрей, — десять фунтов — нормально?

— Да за десять фунтов я и на унитаз не сяду, — обиделась вымогательница.

— А за двадцать сядешь?

— За двадцать сяду, — подумав, сказала баба. — Но говорить не буду. Короче, пятьдесят гони или проваливай.

Пришлось расстаться с соответствующей бумажкой — в кармане как раз завалялась сдача от планшета. Мулатка заулыбалась, спрятала дензнак под майку на груди и подалась к нему.

— Вчера он был тут — Рафаэль твой. С утра какой-то хмырь к нему приезжал — небритый такой, в годах, хотя и тихий. Шептались у него о чем-то. Тут громко говорить нельзя, стены тонкие. Потом хмырь убрался, а этот тут сидел, звонил кому-то и тихо говорил… Потом свалил, потом опять появился. Уже вечером дело было — часов в девять. Он, видать, забыл, что надо тихо говорить. Нервничал, а я как раз ухо к стене приложила… Тебе его беседу дословно цитировать?

— Да, если можно, — кивнул Андрей.

— Всегда такой вежливый, а вчера — просто не узнать… «Этого не должно было случиться! Как вы это позволили?.. Вы уверены, что это не Секретная служба? Полагаете, русские? Ах, Аллах их за ногу, и все такое… Но меня они, мол, не могут найти, и вас не могут… Хотя эта дура может сказать адрес… Так избавьтесь от них! Не знаете, сколько их всего и кто за ними стоит? Хорошо, я уеду — завтра же утром… Ладно, сегодня. Что, уже заказали билет на поезд?.. Хорошо, я понял — станция Юстон, 11.50 вечера…» А минут через десять этот красавчик по коридору протопал. Я высунулась — у него рюкзачок за спиной болтался, вещи, стало быть…

— И это все? — не скрывал разочарования Андрей.

— Ну, извини, — хихикнула барышня. Она отнюдь не была дурой, имела хорошую память и могла похвастаться наблюдательностью. — Ты чё, парень, не догоняешь? С вокзала Юстон каждый вечер в 11.50 отходит единственный поезд — на Эдинбург. Там и ищи своего проходимца…

Он в полной задумчивости вернулся к машине, развернулся, покатил к автотрассе. Но мысли одолевали, пришлось остановиться в каком-то кармане за мусорными баками. Задание группы состояло из трех частей: прояснить обстоятельства смерти Фридмана (по возможности), перехватить добытую им информацию и выяснить все, что возможно, по поводу террористической базы в Шотландии. Эдинбург, как ни крути, — Шотландия. Туда бежал Рафаэль. Видео, запечатлевшее яхту, Сайдуллу и респектабельных господ, тоже, вероятно, сделано в Шотландии — антураж похож. Изрезанный берег, суровая действительность — побережье Северного моря или Атлантического океана. Получается, что все следы ведут на землю древних скоттов?

Но что там можно сделать без поддержки? Плутать в потемках? Рафаэль еще утром прибыл на вокзал Эдинбурга (если не вышел раньше) — и где его теперь ловить? Он колебался, вынул телефон и долго не мог себя заставить позвонить. Отворачивал его от себя, потом опять брал. Почему он не может набрать номер? Абонент все равно недоступен. Никто не будет с ним разговаривать! Убедись и ищи другое решение!

Он набрал номер, обреченно уставился в лобовое стекло. Сигнал прошел — хоть радуйся, хоть злись! Застрелиться, чтобы избежать позора?

— Алло, — негромко и как-то сухо произнесла женщина.

— Это телефон доверия? — неловко пошутил он.

— Ты снова кривляешься, Корнилов, — вздохнула Нора Дэвис, оперативная сотрудница ЦРУ, с которой полтора месяца назад он провел прекрасные три дня на берегу Средиземного моря. — Зачем ты это делаешь? Для полного моего дежавю? О каком доверии ты можешь говорить?

— Нора, прости, не хотел тебя обидеть, — смутился Андрей. — Думаешь, я не вспоминаю то бунгало на бульваре Тенерифе? Быть может, это были лучшие дни в моей жизни… Ты дала этот номер, сказала, что он твоими коллегами не блокируется и не отслеживается и я при желании всегда могу позвонить…

— Однако ты позвонил только сейчас, — хмыкнула женщина. — И знаешь, ты правильно делал, что не звонил. У нас с тобой ничего не можешь быть. Мы по-прежнему по разные стороны баррикад. Я спокойна по отношению к тебе. Конфуций однажды сказал: «То, что вы можете воспринимать спокойно, больше не управляет вами». Так вот, Корнилов, — я тебя воспринимаю спокойно.

«А голосок-то подрагивает», — отметил Андрей.

— Как говорят французы: «Лямур пердю», — пробормотал он, — любовь проходит»…

— И что здесь смешного? — огрызнулась она.

— Для американца — ничего… Как живешь, Нора?

— Замечательно, Корнилов. У меня есть парень. Мы с ним живем…

— Новый парень? — изумился Андрей. — Когда ты успела, Нора? С твоим-то кочевым образом жизни…

— Мм, это старый парень… Год назад мы с ним расстались, но, похоже, неудачно. Теперь опять живем вместе.

«В душе проводятся спасательные работы, — сообразил Андрей. — Стыдно, майор. Что ты сделал с этой доброй женщиной?»

— Я рад за тебя, Нора. Нет, правда, рад… Надеюсь, и с работой у тебя все в порядке. Разобрались, похвалили, и теперь тебе не придется охранять президента, которого ты не любишь, или кого-то еще, которого ты тоже не любишь.

— Нет, Корнилов, с оперативной работой покончено. Теперь я работаю в офисе, никуда не выезжаю из Вашингтона, и гриф секретности надо мной почти не довлеет…

Оттого и разговаривает так свободно, понял он. Вдвойне стыдно, майор. Из-за тебя девушка лишилась любимой работы с постоянными выездами в другие страны, с бессонными ночами, высокими рисками и небольшой зарплатой.

— Так что извини, ты остался в прошлом. И фотографию твою я удалила. Не хочу, чтобы на нее наткнулся мой парень.

«Врет», — догадался майор.

— Нора, ты напрасно стараешься, — мягко заметил он. — Тебе не приходит в голову, что я могу звонить по делу?

— И напрасно, Корнилов, — отрезала Нора, — Россия продолжает проводить агрессивную экспансионистскую политику, и мы не ведем с ее представителями никаких дел.