— Можете заходить, — пролепетала тонким голоском секретарша.

Лаврентий, насколько ему позволяла комплекция, подобрался и метнулся за обитую коричневой кожей массивную дверь. То, что он там увидел, повергло его в трепет. Но озадачили его не столько сурово сведенные брови руководства, сколько «милый» сердцу тесть. Он сидел прямо против двери и укоризненно покачивал головой, пристально разглядывая проштрафившегося зятька.

— Разрешите войти? — Лаврентий попытался принять приличествующую обстановке осанку, но ноги, ставшие ватными, упорно не хотели его слушаться. — Вызывали?

— Заходи, дорогой, заходи… — Прокурор района, а это именно к нему был вызван Лаврентий, прищурившись, разглядывал стоящего перед ним навытяжку мужчину, и его поджатые тонкие губы не сулили тому ничего хорошего. — Заходи и расскажи…

Следующие полчаса Лаврентий вяло отбрехивался от нападающего на него тестя, опасаясь поднять глаза на сверлящего его взглядом прокурора. Загадочное поведение последнего все больше и больше ввергало его в панику.

Лишь когда дверь за тестем закрылась, его любопытство было вознаграждено.

Прокурор, мягко ступая, прошелся от стола к окну и, подойдя почти вплотную к Лаврентию, зло прошипел:

— Ну расскажи мне, поделись…

— Чем, Николай Федорович? — заблеял он, вытирая пот со лба. — Чем поделиться? Я вроде и так вас не обижаю…

— Заткнись, урод! — взвился Николай Федорович. — Неприятностями своими поделись!.. Что там за войну ты затеял с Пашкой Кожемякиным?.. Мне звонят о каких-то разгромленных кабаках, изнасилованных женщинах… Кстати, а что там с Пашкиным дружком?.. Кажется, и его ты успел замочить?..

— Нет! — вскочил перепуганный насмерть Лаврентий. — Мамой клянусь, нет! Мои ребята пришли, когда уже и трупа там не было. Кругом одна кровь…

— Хорошо, сядь! — Ппрокурор тяжело опустился в кожаное кресло и, сложив пальцы рук перед грудью, на минуту задумался.

— Я хочу знать, с чего начался весь этот сыр-бор, — нарушил он молчание. — Зачем ты все это затеял?

— Я ничего не делал! Поверьте! — Лаврентий с силой ударил себя в грудь. — Не успел я еще… Хотя Пашка, гад, обнаглел, наезжает, спасу нет! Плати, говорит, с бизнеса.

— Стоп! — Николай Федорович хищно прищурился. — Откуда он узнал? Ты говорил, что дело верное, люди тоже… Так откуда он узнал?

— Не знаю, — обреченно махнул рукой Лаврентий. — Была одна идиотка, попыталась вякнуть…

— И что?!

— Так ее давно нет… От ангины и скончалась… Остальные трое, кто на фасовке работает, сидят в одной камере. Охранник у них — наш человек… Короче, не знаю.

— Так узнай, дорогой! — Прокурор уткнулся в бумаги, давая понять, что разговор окончен. — Два дня тебе сроку.

Как только дверь за Лаврентием закрылась, он снял трубку внутренней связи и коротко приказал:

— Зайди…

На негнущихся ногах преодолев два лестничных пролета, Лаврентий Степанович вышел на улицу и с трудом перевел дух. То, что до прокурора дошла молва о его неприятностях, не сулило ему ничего хорошего. Благо еще, что тому неизвестно о грубом Пашкином шантаже, случись так, за его, Лаврентия, жизнь завтра никто не даст и копейки.

Вытерев струящийся по вискам, несмотря на осеннюю непогоду, пот, он сел за руль и повел машину в одном ему ведомом направлении. Туда, где, по его мнению, ему должны были дать полный и точный ответ: кто виной тому, что он перестал спать спокойно последние несколько недель?..

Женька пропала…

Павел метался по городу в поисках девушки уже несколько дней. Забыв о сне и приличной пище, он облазил одну за одной все городские ночлежки и притоны. Хотя, посещая последние, он молил бога о том, чтобы ее там не оказалось.

— Далась тебе эта девка… — ворчал Рябой, разворачивая машину после очередной неудавшейся попытки разыскать пропавшую. — Своих, что ли, проблем мало? Кстати, слыхал, Лялька из больницы выписалась? Не хочешь навестить?

— Нет, — раздался однозначный ответ с заднего сиденья, где в полудреме застыл Павел. — Поехали к Башлыку…

Ресторан Башлыкова встретил их свежевставленными витражами и новым портье у входа. Тот, издали завидев уважаемых в этом заведении гостей, поспешил им навстречу.

— Вас ждут наверху, — тихо шепнул он Павлу, принимая у него плащ. — Одного…

Велев Рябому занять столик и сделать заказ, Павел поднялся в лифте и, пройдя по пушистым коврам, замер перед стеклянной дверью. Зеркальные стекла не позволяли разглядеть находившихся внутри, но Павел и так прекрасно знал, кто и что его там ожидает.

Вопреки его предположениям комната была пуста. Покрутив по сторонам головой, Павел взял стул и, пристроив его в углу так, чтобы просматривалась вся комната, принялся ждать развития событий.

Первым вошел Башлыков. Оскалив в приветливой улыбке ослепительной белизны зубы, стоившие ему немалых денег, он щелкнул пальцами, и в комнату вкатили столик. Уставленный яствами, тот отвечал самым требовательным вкусам.

«Если решили покормить, значит, не все так плохо! — мелькнуло в мыслях у Павла, и он немного расслабился. — Так, а где же главное действующее лицо?»

Тот не заставил себя долго ждать. Едва за официантом закрылась дверь, как из смежной комнаты вышел невысокий пожилой мужчина в дорогом костюме и белоснежной сорочке. Он качнулся на высоких каблуках лакированных ботинок и едва заметным кивком велел Башлыкову удалиться. Ресторатор нахмурился, но подчинился.

Вошедший так же, как Павел, взял стул и уселся напротив, скрестив руки перед грудью.

Воцарилась тягучая пауза, которую ни один ни другой нарушать не собирался.

— Ты мне звонил? — спросил вошедший, когда молчать дольше стало невыносимо.

— Да, — кивнул Павел. — Возникли проблемы. Нужен совет…

— Ах, совет! — взвился мужчина и едва не подскочил на месте. — Когда вы с Тимохой закрутили всю эту бодягу, тебе мой совет не был нужен! А теперь, когда дело приняло такой оборот, ты вдруг вспомнил, что у тебя есть «крыша», которая обязана помочь!

— Я думал, что лишние деньги не будут помехой, — тихо проронил Павел, постепенно наливаясь краской стыда: что и говорить, вся эта затея, предложенная Тимохой, была авантюрой с самого начала.

— Ну и как?! Заработал?! — Мужчина, не выдержав, вскочил и принялся мерить шагами комнату.

— Он отказался….

— И твой компромат не помог?! — съязвил вошедший и, предрекая возражения, грубо отрезал: — Мне все известно! Кто эта глупая корова, сумевшая все заснять?!

— Я ее не знаю… Она была связана с Тимохой.

— Где кассета?

— Тоже не знаю. — И видя, как округлились глаза мужчины, Павел поспешил заверить: — Точно не знаю. Ее Тимоха прятал, а его…