В банке уже все знали, что прокуратура производилаэксгумацию останков тела Строганова, что эксперт по зубам определил, что труппринадлежит покойному заместителю управляющего и никому больше.

Лена была в таком состоянии, как будто все началось сначала,как будто только что прогремел взрыв, и она увидела огненный смерч, в которомсгорел Александр. Ведь она была почти уверена, что он жив, что они ещевстретятся, и она хоть ненадолго сможет забыться в его объятиях.

Он в свое время разбудил в ней такую бурю чувств, ее до сихпор страшно тянуло к нему.

Только после его смерти она поняла, что такое одиночество.Даже после смерти родителей Лена не испытывала такого. Тогда было страшноегоре, тяжелое, изнуряющее, а теперь ко всему прибавилось еще и женскоеодиночество. Она ворочалась ночами без сна, вспоминая время, проведенное сАлександром.

Он никогда не любил ее, она нужна ему для реализации своихпреступных замыслов, но вспоминая его руки, его губы, блуждающие по ее телу,она отказывалась в это поверить. Сможет ли она когда-нибудь его забыть? Исможет ли она полюбить кого-нибудь, даже если встретит подходящего человека?

И вот, когда у нее появилась надежда, что Александр жив, чтоона сможет заглянуть снова в его непроницаемые глаза, разгладить маленькуюморщинку у него на переносице, все рухнуло.

В этот день Лена никому ничего не сказала, просто ушла сработы. Все равно ее скоро уволят, а сидеть и слушать шушуканье за спиной у неене было больше сил. Она тащилась от метро пешком домой, чтобы закрыться в своейкомнате, лечь, укрыться с головой и не о чем не думать, ею овладела страннаяапатия, как вдруг ее окликнули из припаркованной машины. Лена оглянулась иузнала Вовчика. Она подошла машинально.

— Привет, что это ты на машине, у тебя же прав нету?

Вовчик ленился ходить на курсы, а хотел права просто купить,но отец его тут уперся, он говорил, что Вовчик либо сам разобьется, либокого-нибудь угробит, так что при расплате никаких денег не хватит, а то итюрьмой дело кончится. Теперь Вовчик гордо ответил, что взял себя в руки и сдална права, и отец отдал ему свою старую машину.

— Ну что, — сказал Вовчик, — видел я потелевизору, что от твоего хахаля осталось.

— Ты за тем приехал, чтобы мне это сообщить?

Вовчик не смутился.

— А я тебя предупреждал, чтобы с ним не связывалась —банкиры долго не живут!

Мгновенно Лену охватил приступ неистовой ярости. Она обежаламашину, открыла дверцу и скользнула на переднее сиденье рядом с Вовчиком.

— Так это не ты ли здесь руку приложил? — спросилаона свистящим шепотом и вцепилась в лацканы Вовчиковой куртки. — Да я жетебя сейчас собственными руками задушу, да я жизнь на это положу, но тебя убью…

— Ленка, ты что? — отбивался Вовчик. — Да тырехнулась, что ли? Нужно мне было больно на убийство идти, да он тебя все равнобы скоро бросил.

— А ты откуда знаешь? Ты вообще откуда знаешь, что мы сним? Я тебе ничего не говорила.

— Отпусти меня. А то не скажу! Ну следил я за вами, нуи что. Видел, как ты с ним в ту квартиру ходила.., где вы трахались…

Лену передернуло.

— А если ты думаешь, что одна у него была, тоошибаешься, — продолжал Вовчик.

— А с кем ты его еще видел? — встрепенулась Лена.

— Ну прямо с бабой-то я его не видел, но зато видел,как он еще в один дом так же осторожно ходил. Вы ведь тоже поодиночкеприходили. Так и тут — идет он, оглядывается, машину в стороне ставит, а какаябаба туда приходила — я без понятия, в лицо-то я ее не знаю.

— Где это было?

— В районе Сенной площади.

— Вези меня сейчас туда, — решительнораспорядилась Лена, — покажешь на месте.

— Да зачем тебе? — заупрямился Вовчик.

— Вези, тебе все равно делать нечего.

— С чего ты взяла, что мне делать нечего?

— Тебе всегда делать нечего, иначе бы ты не приперсясегодня на меня смотреть, как я переживаю.

— Смотри, — сказал Вовчик, остановившись вмаленьком переулке, — вон там, во дворе.

— А парадная какая?

— Парадная третья, а больше я ничего не знаю.

Дом был небольшой, четырехэтажный, вернее, пятый этаж был,но странный — невысокий с маленькими окнами. Что Александр мог делать в этомдоме? Куда он мог ходить украдкой? Вовчик ошибается, думая, что тут делалюбовные. Нет, Лена могла бы приблизиться к разгадке тайны гибели Строганова ипропавших денег, что-то подсказывало ей это. Что ж, надо уходить, пока онаничего не может выяснить, не торчать же тут без толку.

— Едем домой, Вовчик, и больше ты за мной не шпионь.

— Ладно, Ленка, я, конечно, по-свински себя вел, нонеужели мы с тобой больше не увидимся?

— Ох, Вовчик, оставь ты меня в покое и не болтай никомуничего! — с сердцем сказала Лена.

На следующий день Лена в задумчивости вышла из метро «Сеннаяплощадь» и пошла к переулку, что указал ей вчера Вовчик. Зачем она это делает,она и сама не знала. Может быть, если она узнает, зачем Александр ходил в этотдом, ей станет ясно, из-за чего он погиб? Кто его убил? То есть, из-за чего,она знала — из-за больших денег.

Но кто-то сумел помешать его планам, убил сначала его, апотом Гарика. И теперь злоумышленники считают, что Лене что-то известно. НоЛена ничего не знает, кроме того, что Александр купил ей билет в Англию идостал фальшивый паспорт с английской визой…

Из нужной парадной в??шла женщина и, устало передвигая ноги,направилась к воротам. Женщина тащила за собой пустую сумку на колесиках.

Поравнявшись с Леной, женщина замедлила шаги, потомостановилась, что-то вспомнив, пошарила по карманам, убедилась, что все нужноена месте, и хотела было идти дальше, но Лена несмело ее окликнула:

— Простите, вы не Надежда Николаевна?

Женщина вгляделась в Лену и ахнула:

— Господи, Леночка! Как же ты изменилась, такая сталакрасавица!

Надежда Николаевна была подругой Лениной мамы, не самой близкой,но раньше, в детстве, Лена помнит, что они встречались довольно часто. Братдолго дружил с Аленой, Надеждиной дочкой, они были почти одного возраста. Апотом Алена вышла замуж, брат женился, родители уехали за границу. Потомслучилась трагедия. Лена вспомнила, как Надежда Николаевна звонила после смертиродителей, предлагала помощь, но чем она могла помочь? Да и Лена тогда никогоне хотела видеть.

— А вы, Надежда Николаевна, разве тут живете?

— Да нет, — та махнула рукой, — работаю ятут. Ты торопишься? А то пойдем куда-нибудь, поговорим, расскажешь, как тыживешь.