Чертова баба, сколько сарказма она вложила в это «кажется»!Наверняка знает точно, что они со Строгановым знакомы еще со школы, потомработали вместе, это нетрудно выяснить.

— Вам не кажется, Анна Николаевна, мы действительноучились с ним в школе. — Как только Костромин убедился, что Строгановмертв, он решил показать зубки.

— Обычно школьная дружба — самая долгая и самаяблизкая. Следовательно, вы со Строгановым были близкими друзьями. Не могупонять, почему вы так боитесь признать этот факт.

— Я ничего не боюсь признать, просто хотел бы сказать,что наша дружба была не настолько близкой, чтобы он делился со мной своимитайнами…

— Пусть даже так. Но вы не могли не заметить, хотя быпо долгу службы, если бы он был в последнее время подавлен и обеспокоен?

— В наше время все обеспокоены и большинство людейподавлены, «Он мне будет рассказывать!» — подумала Громова.

— Все же, я думаю, перед такими людьми, как Строганов,не маячит призрак нищеты!

— Как вам сказать… Зато ему есть что терять.

Бедному человеку терять нечего, и он чувствует себяспокойнее…

— Весьма оригинальный взгляд на вещи! — Громовасняла очки и даже чуть привстала из-за стола, чтобы лучше разглядеть своегособеседника. — Надо будет рассказать о вашей точке зрения моему соседу,подполковнику, который полгода не получает жалованье, и у него даже нет денегна лекарства от астмы, которую он заработал за двадцать лет службы в отдаленныхгарнизонах… Впрочем, я отвлеклась. Вернемся к непосредственной теме нашегоразговора. Значит, у вас не сложилось впечатления, что покойный Строганов был впоследнее время чем-то обеспокоен больше чем обычно?

— Совершенно верно, — немного обиженно ответилКостромин.

— Ну что ж… Давайте ваш пропуск, я подпишу. Кстати, доменя дошли сведения, что в банке, кроме убийства заместителя управляющего,имело место.., еще одно ЧП, скажем так.

— Что вы имеете в виду? — насторожился Костромин,он уже забрал пропуск и собрался уходить, в связи с чем успокоился и несколькорасслабился.

— Что я имею в виду? Какие же неприятности могутпроизойти в банке? Разумеется, связанные с деньгами. Большими деньгами…

Разнюхала-таки! Не зря чуть не половина банка перебывала унее на допросах, кто-то трепанул, а ей много не надо, теперь вцепится какбульдог и начнет копать!

— Что-то вы, Юрий Николаевич, побледнели? —продолжала Громова откровенно издевательским тоном. — Вам нехорошо? Можетбыть, в кабинете слишком душно? Идите, я вас не задерживаю. Все равно вы мнепро ЧП ничего не расскажете.

Костромин добежал до своей машины, резко сорвал ее с места ивытащил мобильник. Набрав знакомый номер, он коротко бросил:

— Надо встретиться. На том же месте, ты знаешь. Черезполчаса.

Через полчаса, оставив машину неподалеку, он прошел побезлюдной аллее парка Лесотехнической академии и сел на зеленую садовую скамью.

Светлана торопливо подошла пятью минутами позже, запыхавшаясяи злая.

— Что за спешка? И вообще — договорились же, никакихнезапланированных контактов!

— Я только что от следователя. Она что-то разнюхала прокалмыцкую историю и недвусмысленно дала мне понять, что связывает ее совзрывом.

— Пусть себе связывает на здоровье. Доказать ничего онане сможет. Самое главное — нет человека — нет проблемы.

— Одно радует.., провели экспертизу, и она подтвердила,что в машине был он.

Светлана посмотрела на Юрия подозрительно.

— А ты что — сомневался? Ты же мне говорил, что сам егоприложил и взорвался он у тебя на глазах? Или все было не так?

— Все так, успокойся. Просто я нервничать стал — он же,собака, хитрый был, как не знаю кто…

— Это он-то — хитрый! Ой, не смеши! Да ему самому ниодна мысль в жизни в голову не пришла, все ему туда вкладывать приходилось!

— Ладно, Света, это все пустое. Ты мне скажи — что наКипре?

Она помрачнела:

— На Кипре ничего нет.

— Что? И ты об этом так спокойно говоришь?

Как это — ничего нет? Теперь ты со мной играть вздумала?

— Юра, мы с тобой в одной лодке. Если перегрыземся —так влипнуть можем, что страшно подумать. Подожди кипятиться. Я послала тудапослушную бабу — шагу без команды не ступит, у нее здесь сын-инвалид, трясетсяза него… Она была в банке, и там ей сказали, что на этот счет деньги непоступали — ты меня понимаешь? Вот, распечаточку выдали! — Светланапротянула ему листок.

— Что ты мне подсовываешь? — закричал он, — Ятебе таких полсотни распечатаю за минуту! Где баба? Я сам с ней потолкую.

— Нет ее уже.

— Что значит — нет?

— Нет — значит, нет! Ты что думаешь, я смогу спокойносуществовать, когда такой свидетель по земле ходит? Если только в банке или вмилиции про Кипр узнают…

— А со мной посоветоваться не могла? Сама решила — самасделала!

— Не ори, — спокойно сказала Светлана и закуриласигарету, — если не веришь мне, так и скажи.

Он молча думал. Ей он, разумеется, не верил, там, гдезамешаны большие деньги, верить вообще никому нельзя. Строганов вот емуповерил, и где он теперь?.. Строганов… Внезапно Костромин понял, что его всевремя беспокоило в этой истории. Тогда за тысячную долю секунды перед взрывом,когда он рванул машину с места, чтобы уехать, он не удержался и кинул последнийвзгляд назад. Строганов в последний момент пытался открыть дверцу, но вместоэтого приоткрыл окно. Костромин вспомнил его последний взгляд, в нем былопрозрение, ужас перед надвигающейся смертью и еще что-то. Только теперьКостромин понял, что это было злорадство.

Да, несомненно, у покойного Строганова на том свете былапричина радоваться. Деньги уплыли не на Кипр. Строганов решил кинуть своегошкольного друга, так же как и Костромин. Возможно, он тоже собирался его убить.Костромин успел раньше, но деньги… На Кипре денег нет, Светланина баба не врет.Однако вслух он сказал:

— Все же ты поторопилась. Возможно, я что-то сумел быиз нее вытянуть.

— Хватит, дружочек, ты мне лучше скажи, почему это наКипре денег нет? Что же, наш дорогой усопший успел перед смертью нас кинуть наржавый гвоздь? Или, может быть, ты, радость моя, конвертик на почте получил, абумажку в нем — того, подменил?

Взгляд Светланы при этом лучился таким дружелюбием и такойтеплотой, которым позавидовали бы три из четырех гремучих змей и все до одноголедники Гренландии.

— Света, не горячись, — Костромин погладил женщинупо руке, — ты сама говорила, что мы с тобой в одной лодке. И раскачиватьнам ее сейчас никак нельзя. Давай вместе подумаем, что же случилось.