– Варвара Дмитриевна? Вы слышите меня? – позвал он.

Она не ответила на его слова, и он осторожно приподнял ее, посадив, и начал надевать ей платье на грудь и плечи. Когда он закончил, он почти насильно оторвал ладони от ее щек. Страстно посмотрев в ее бледное лицо, он взял ее за плечи и чуть потряс. Темные густые волосы девушки рассыпались нежным облаком по плечам. Варенька как будто пришла в себя и тотчас попятилась от него, испуганно несчастно глядя ему в лицо.

– Только не надо трагедию из этого делать, – выпалил Твердышев нервно. – Было и было. Что уж там. Не сдержался я…

– Ненавижу! – лишь одно слово сорвалось с ее губ, и она испепелила его взглядом ярких глаз. Матвей смутился и резким движением поднял девушку на ноги.

– Воля ваша… – глухо ответил он, от стыда стараясь не смотреть ей в глаза, в которых он отчетливо прочитал укор и негодование. Стремительно наклонившись, он поднял камзол и перекинул его через плечо, так и оставшись в одной рубашке. – Надо домой ехать, поздно уже, – хмуро заметил он и подхватил Варю на руки.

– Мерзавец! – прошипела она в запале и тут же влепила ему звонкую пощечину.

Яростно взбрыкнув ногами и оттолкнув его, она заставила поставить себя обратно на землю.

– Я сама! – процедила она, откинув назад непослушные темные волосы.

Недовольно сжав челюсти и ощущая, как горит от ее ладошки щека, Матвей все же проглотил ее выпад и заставил себя сдержаться. Он молча пошел впереди, то и дело оглядываясь, проверяя, идет ли за ним девушка. Уже у коляски, проигнорировав его предложную руку, Варя уселась как можно дальше от него на сидение, и отвернула лицо в сторону молчаливого сонного леса. Твердышев, нахмурившись, запрыгнул в дрожки и зло стегнул лошадь.

Уже через полчаса они были дома. Даже не дождавшись, когда Матвей направит дрожки на двор, Варенька спрыгнула с подножки у ворот и устремилась к дому почти бегом, путаясь в широкой грязной юбке. Арина еще не вернулась, а дети весело играли с куклами Машутки у печки. Девушка молча поспешила в свою комнату и, закрывшись на засов, начала нервно стягивать с себя платье. Едва закончив, она бросилась к кувшину с водой и стала яростно обтирать свое тело мокрой тряпкой, что лежала рядом с небольшим тазиком, стараясь смыть с кожи солоновато пряный запах.

Не упрекай несправедливо,

Скажи всю правду ты отцу,

Тогда свободно и счастливо

С молитвой мы пойдем к венцу…

Русская народная песня

Едва Варя обмыла прохладной водой тело, как ощутила, что ей стало чуть легче. Оставив грязное платье на полу, она надела ночную сорочку и, спрятавшись под мягким одеялом, устало прикрыла веки. Горькие слезы вновь навернулись на ее глаза, а мысли никак не хотели оставлять картины ужасного соития, которое произошло часом ранее.

Она съежилась, свернувшись калачиком, от колючего нервного озноба, ей все казалось, что сильные дерзкие руки Твердышева до сих пор прикасаются к ее телу. До крови закусывая губы, она старалась выкинуть эти гадкие воспоминания из своих трагичных нервных дум, но не могла. Между ног у нее все еще саднило, а губы так и горели, растерзанные его жестоким ртом. Дикие мысли о том, что жизнь окончена и что она упала в черную гнилую яму, не давали ей забыться, и Варенька все плакала и плакала, заливая подушку слезами.

Уже в полудреме спустя какое-то время она отчетливо услышала строгий голос Матвея, который велел детям ложиться спать. Видимо, Арина все еще не вернулась. Наконец дом затих, и Варя вновь попыталась заснуть. Вдруг дверная ручка чуть дернулась, и этот звук явственно раздался в тихой комнате.

– Варвара Дмитриевна, вы спите? – тихий настойчивый баритон Матвея словно колоколом прозвенел у нее в ушах. Дверь снова дернулась, но железный засов выдержал его попытку войти. – Вы слышите меня, Варвара Дмитриевна?

Варя резко села на кровати, в испуге прижав к себе одеяло, и диким взглядом уставилась на запертую дверь. Она вмиг ощутила тот же страх, что и там, в глухом лесу, когда он, поймав ее, повалил на траву. До боли в руках она сжала пальцами одеяло. Варя не понимала, что Твердышеву надо от нее теперь, но про себя молилась только об одном – чтобы вернулась Арина. В этот трагичный болезненный миг Твердышев был последним человеком на свете, которого она хотела бы видеть. Дверь вновь дернулась, и Варя не на шутку испугалась, судорожно боясь того, что он сможет войти.

– Отоприте… Можем мы поговорить? – уже более настойчиво произнес Матвей через дверь.

Варя задрожала, ощущая ледяной озноб во всем теле, смертельно похолодев. Этот негодяй, после того что сделал, хочет с ней поговорить? Это было просто неслыханно! Не в силах больше выдерживать это напряжение и желая единственно одного, чтобы этот наглец наконец оставил ее в покое, она вскочила с кровати и, босиком подбежав к двери, нервно выпалила:

– Вы гнусный мерзавец, убирайтесь прочь! Я не желаю вас видеть!

– Варя… только поговорить, – настойчиво процедил Матвей, явно недовольный ее выпадом, и опять дверная ручка дернулась под его напором.

Задрожав, уже от негодования, она громко прошипела:

– Если вы не уйдете добром, я сегодня же расскажу обо всем Арине Афанасьевне, клянусь!

Выплеснув угрозу, она медленно осела у двери на пол и устало прикрыла глаза. Наверное, с минуту за дверью ничего не было слышно. Но спустя время она отчетливо различила его твердые удаляющиеся шаги. Облегченно вздохнув, Варя так и осталась сидеть на полу, вновь ощущая, что ее жизнь кончена. Обесчещенная мужиком, в этой глухомани, без средств, опозоренная, несчастная и нелюбимая, она не хотела более жить. Невыносимое унижение, которому подверг ее Твердышев, словно каленое железо, жгло ее существо. Вдруг она услышала негромкий голос Арины, который раздавался с первого этажа.

– Слава тебе Господи… – пролепетала устало Варенька и облегчено заплакала, благодаря судьбу за то, что наконец домой вернулся ее ангел-хранитель в лице Арины. Варя прекрасно понимала, что при жене Твердышев не осмелится сделать с ней что-нибудь гадкое. Ведь не зря же он увез ее в глухой лес сегодня.

Забывшись тяжелым сном уже почти под утро, Варя не слышала, что ночью к ним в дом приходили. Проснувшись поутру, она ощутила все то же гадкое нервное состояние, что и накануне. Стремительное болезненное решение пришло к ней само собой, и Варенька проворно вылезла из постели. Решив хоть как-то отвлечься, она наскоро умылась и, накинув на себя простую юбку и кофту, вышла из спальни. Зная, что в это время Твердышев уже на заводе, девушка быстро спустилась вниз. Арина хлопотала на кухне, а дети, видимо, играли во дворе, ибо их не было видно.

Едва заметив бледную девушку, Арина тут же спросила:

– Вам плохо спалось, Варвара Дмитриевна? Матвей сказал, что у вас вчера разболелась голова, и вы легли пораньше. Я не стала вас беспокоить.