объединяла социологический дискурс с полевыми эмпирическими исследованиями, проводившимися им совместно со своими студентами. Практика «монографических исследований» даже опережала разработку ее теории. В апреле 1925 г. Д. Густи вместе с десятью студентами посетил село Гойча Маре в уезде Долж (Олтения), где они приобрели опыт «первого контакта с сельским миром», не обладая еще исследовательским планом и ясной методологией. Собранные данные так и не были опубликованы[290]. Через несколько лет Д. Густи уже лучше понимал, к чему он стремился, и яснее наметил, каким образом он будет это осуществлять. Во время последующих экспедиций Д. Густи и его студенты детально изучали местную материальную культуру и социальные нормы и обычаи, а также фольклор и народную музыку, чтобы затем опубликовать собранные данные в виде «социологической монографии». С этого момента такая практика стала известна под названием «монографических кампаний». После 1927 г. монографические кампании студентов Д. Густи стали регулярными событиями, планировавшимися и организовывавшимися профессором и его ассистентами и получившими широкую известность не только в Румынии, но и за рубежом[291]. Д. Густи, пользовавшийся всё большим авторитетом в академических и политических кругах, получил дополнительную поддержку со стороны молодого короля, который считал себя великим реформатором и покровителем наук и искусств[292]. Более того, Д. Густи многие годы сожительствовал с сестрой Елены Лупеску, на которой потом, под давлением Лупеску и Кароля, ему пришлось жениться. Этот брак ввел его в узкий круг ближайших доверенных лиц короля[293].

Государственная поддержка инициатив Д. Густи возрастала с момента реставрации Кароля II на престоле; позиции бухарестского социолога особенно усилились в 1934 г., когда он был назначен директором Королевского фонда культуры «Принц Кароль». С 1934 по 1939 г. число руководимых Д. Густи студенческих групп возросло в десять раз, и акцент сместился с исследовательской деятельности на культуртрегерство, как то: создание крестьянских кооперативов, открытие библиотек, посадку рощ и демонстрацию новых приемов в области агрономии, лесного хозяйства, домоводства и т. д.[294]С 1925 по 1945 г. исследования были проведены в 625 селах[295]. В 1936 г. Д. Густи создал в Бухаресте при поддержке Кароля впечатляющий Музей румынского села, в котором были выставлены аутентичные артефакты материальной культуры из румынских сёл: хижины, водяные и ветряные мельницы и различный сельскохозяйственный инвентарь, а также деревянные церкви. Этот музей стал широко известен и поныне является одной из туристических достопримечательностей румынской столицы.

Летом того же года Д. Густи выдвинул предложение, чтобы участие в студенческих исследовательских проектах стало обязательным для получения университетского диплома, а в октябре 1938 г. (т. е. после установления королевской диктатуры) это требование приобрело силу закона. Согласно принятому закону, создавалось новое учреждение под названием Социальная служба во главе с Д. Густи[296]. Вследствие этого, летом 1939 г. 3201 молодой человек со всей Румынии проходил в 31 центре 30-дневную подготовку ввиду запланированной беспрецедентной по своему размаху монографической кампании, которая должна была состояться осенью того же года (в ней должны были принять участие 132 группы по сравнению с 270 группами за предшествующие пять лет)[297]. Однако этой кампании не суждено было состояться: 13 октября 1939 г. Закон о социальной службе был приостановлен и больше никогда не возобновлялся[298].

Попросту говоря, Д. Густи «не по одежке протянул ножки», чем вызвал сильную неприязнь в самых различных сферах. Многие из студентов, которым предстояло провести осень в отдаленных селах, были выходцами из состоятельных буржуазных семей, и их родители были возмущены тем, как правительство по наущению Д. Густи решило распорядиться их временем. Характерна дневниковая запись Константина Арджетояну, который в качестве премьер-министра издал указ о приостановлении Социальной службы. (Инициатива исходила не от него, но он с ней согласился, поскольку не доверял социологии и считал эксперимент Густи слишком дорогостоящим.) К. Арджетояну был поражен, насколько популярным оказалось это решение:

Приостановление Социальной службы получило чрезвычайный отклик. Будто снова Плевну взяли! Все счастливы! Со всех сторон получаю поздравления. <…> Для всех она была пакостью. <…> Густи сегодня – самый ненавистный человек в Румынии. Социальная служба во всё вмешивалась, всем мешала, вносила сумятицу в действия административных органов. Ее персонал, набранный из самых неподходящих людей, издевался над всеми, угрожая прямыми связями Службы с Королем.

Даже король, который долго не поддавался требованиям распустить Социальную службу и уступил им «со слезами на глазах», успокоился после того, как К. Арджетояну сообщил ему, что «даже за самую крупную [военную] победу [его премьер-министр не] получил бы больше поздравлений, чем он получает за роспуск Социальной службы»[299].

После приостановления Социальной службы, и особенно после оставления Каролем II трона 6 сентября 1940 г., институциональная база Д. Густи рухнула. Ион Антонеску его не поддерживал, поскольку Д. Густи был слишком близок к бывшему королю, да к тому же женат на сестре всеми ненавидимой Е. Лупеску. Зато многих членов его школы трудоустроил в ЦИС Сабин Мануилэ. Поступок С. Мануилэ был вполне естественным, поскольку С. Мануилэ и Д. Густи сотрудничали по крайней мере с 1930 г., когда Д. Густи возглавлял одну из комиссий по проведению переписи населения, руководителем которой был С. Мануилэ, а этот последний, в свою очередь, принимал участие во многих монографических кампаниях Густи[300].

Д. Густи воспитал многих видных социологов, некоторых из которых он поддержал своими рекомендациями и помог им получить стипендии из Фонда Рокфеллера для продолжения образования за рубежом. Как и в своих отношениях с румынскими политиками, Д. Густи и в этой области показал незаурядную способность окружать себя студентами различных политических взглядов, иногда взаимно несовместимых. Некоторые из его учеников стали потом легионерами, как Думитру Христиан Амзэр и Траян Херсени, из которых первый подверг впоследствии своего учителя грубым публичным нападкам, причем не только по политическим причинам. Другие же, как Генри Г. Шталь (Henri H. Stahl) и Октавиан Нямцу (Octavian Neamțu), придерживались умеренно левых взглядов. Были среди них и те, кто, как Антон Голопенция, который во время войны стал заместителем и правой рукой С. Мануилэ, мало интересовались политикой, но разделяли концепцию С. Мануилэ в том, что касалось «национального идеала». (В 1933–1936 гг. А. Голопенция изучал социологию и защитил докторскую диссертацию в Лейпцигском университете при финансовой поддержке Фонда Рокфеллера.)[301]

Истории Д. Густи и С. Мануилэ во многом схожи. Густи, как и Мануилэ, был горячим сторонником применения научных методик, которые он изучал в западных странах, чтобы радикально изменить и улучшить румынское общество. Густи так же использовал государственные ресурсы и политические связи, чтобы создать собственную школу и расширить, даже за