– Ваши… новые способности пока вами никак не контролируются. Исходящее от вас пси-излучение как-то повлияло на находившихся вместе с вами на борту солдат Центра. Не знаю, что это было, временное помешательство или же ускоренное разрушение личности, но так или иначе они открыли огонь друг по другу, а пилот направил машину в землю. Вы можете помнить что-то другое, но опять же – это вполне может быть вызвано опухолями в вашем мозгу…

С момента этого разговора прошло почти два месяца, и с каждым днем Александр все больше убеждался, что никто здесь не собирался ему помочь. За ним просто наблюдали, ставили опыты, брали анализы и следили, как он медленно умирает. Никаких лекарств, никаких медицинских процедур, ничего такого, что можно было бы принять за лечение. Только тесты, тесты, тесты. Хофф понял, что стал подопытной крысой, на которой ученые Центра изучают все стадии превращения человека в кукловода. Когда первый гнев от осознания этого прошел, Александр вдруг очень ясно понял, что даже не может их за это по-настоящему винить: он был уникальным образцом, возможно, первым и единственным шансом пронаблюдать подобный процесс в лабораторных условиях. В какой-то мере его утешало то, что его жертва хотя бы поможет другим, кто окажется в подобной ситуации. Единственное, о чем Хофф жалел, так это о том, что не сможет попрощаться с друзьями. На его вопрос Лавров ответил, что это слишком опасно, ведь Александр, сам того не желая, может навредить им.

Из плена размышлений Александра вырвал звук шагов снаружи. Они не были похожи на обычные мерные удары подошв армейских ботинок внутренней охраны. Эти были тяжелее, громче. Злее.

Пискнул замок, и дверь бесшумно отъехала в сторону. В стене образовался яркий прямоугольник, заставивший Александра прикрыть глаза рукой. Свет из коридора слепил. В проеме показалась чья-то тень. Человеческая фигура вошла внутрь. Следом за ней появилась вторая, и Хофф наконец сумел рассмотреть их.

Оба мужчины были на голову выше Александра, и вместо привычной униформы и кепи внутренней охраны они оказались одеты в тяжелые комплекты полицейской брони. Такую обычно использовали бойцы спецназа во время подавления массовых беспорядков. Лица скрывали тонированные щитки шлемов, но Хофф был готов побиться об заклад, что под ними скрываются точно такие же отрешенные глаза фарфоровых кукол, как и у всех охранников и ученых, виденных им до этого в помещениях комплекса. В руках незнакомцы держали громоздкие и жуткие бул-пап дробовики Jackhammer. Александр всегда считал, что эти стальные чудовища не пошли в массовое производство, однако похоже, что у руководства Центра было другое мнение.

– Что? Все настолько плохо? – поинтересовался Александр, спуская ноги с кровати.

Наемник имел в виду свое состояние и исходящее от него пси-излучение, медленно, но верно усиливающееся с каждым днем, однако бойцы в серой броне проигнорировали его вопрос.

– Встаньте и вытяните руки перед собой, – пустым безынтонационным голосом приказал один из них.

Его напарник подкрепил просьбу, направив дробовик Александру в живот. Хофф вздохнул и совершил требуемое действие. В слабом свете потолочной лампы блеснул металл, и охранник нацепил на запястья наемника тяжелые железные скобы. Наклонившись вперед, он защелкнул точно такие же на лодыжках Александра. Между собой кандалы были соединены единой цепью.

– Да, кажется, все действительно плохо, – усмехнулся наемник, осматривая новые меры предосторожности.

– Пожалуйста, следуйте за нами, – объявил один из конвоиров.

Второй ненавязчиво качнул стволом дробовика в сторону двери. Хофф вздохнул и, звякнув цепями, медленно переставляя ноги, направился к выходу.

* * *

– Все, достаточно далеко отошли, – прохрипел Шекспир, останавливаясь. – Можешь прямо здесь бросать.

Военсталкер разжал руки и распрямился. Труп в черной броне, который он до этого волок по земле, грузно осел на рельсы и завалился на бок. В свете нагрудного фонаря стала видна голова в шлеме, вывернутая под неестественным углом. Бурый кивнул и выпустил своего мертвеца. Затем наклонился вперед и выдернул у того из шеи нож. Обтер окровавленное лезвие о рукав униформы убитого и сунул обратно в ножны.

Шекспир тем временем, присев на корточки, принялся снимать с креплений рацию, установленную на броне бойца «Обсидиана».

– Ты смотри-ка, питание от артефактов, однако! – объявил он, демонстрируя напарнику извлеченное устройство.

В том месте, где должен был бы находиться аккумулятор, сияла работающая «батарейка», закрепленная в гнезде скотчем. Бурый поморщился:

– Когда выйдем отсюда, не забудь помыть руки с мылом. Эта штука фонит небось, как не дай боже. Бедный ублюдок за одно дежурство должен был получать столько радиации, что мог больше никогда не волноваться о потомстве.

Сталкер потыкал труп мыском ботинка, словно ожидая, что тот вот-вот вскочит. Шекспир, неодобрительно покачав головой, поднялся и открыл подсумок. Вынул запайку с таблетками и выдавил две на ладонь. Проглотил, не запивая, и, вновь скривившись, повесил обсидиановскую рацию на грудь.

– Ладно, авось на ближайшие пару часов хватит, а там посмотрим. Дети у меня, слава богу, уже есть, – военсталкер невесело усмехнулся.

Бурый нахмурился и, открыв один из контейнеров на поясе, выудил оттуда светящийся артефакт. Аноб, похожий на пористый камень, слегка подпрыгивал на ладони сталкера.

– Держи. От сердца отрываю, – сообщил Бурый и кинул артефакт другу. – Зовется «губкой», жрет радиацию шо твоя теща пирожки. Положи в карман рядом с этим фонящим дерьмом, и будет тебе счастье.

– Спасибо. – Шекспир поймал аноб и благодарно кивнул. – Правда спасибо.

– Да что там. – Бурый махнул рукой, беря в руки дробовик и направляясь в сторону раскрытых дверей Х-25. – Пошли уже, что ли, найдем наконец этого твоего Януса, и по домам.

Шекспир вновь кивнул и, сбросив с плеча автомат, двинулся следом. Снятая с трупа рация ожила, еще когда напарники лишь поднимались по широким бетонным ступеням, ведущим к смычке между лабораториями. Из динамика раздался треск статики, скрежет помех и какие-то совсем уж потусторонние звуки, похожие на далекий плач. Но через пару секунд их перекрыл властный твердый голос, который, впрочем, странно растягивал слова и неверно ставил ударения:

– Внимание всем свободным отрядам, на связи Борей-Главный, прием! Объект «Приоритет» прибыл в Испытательный Зал Б. Приказываю усилить патрулирование второго и четвертого контуров, как поняли? Прием?

На мгновение вновь послышалась какофония умирающего канала связи, а затем посыпались подтверждения от командиров боевых групп.

– Черт! – выдохнул Шекспир, раздраженно морщась. – Скоро здесь станет довольно людно.

Бурый покачал головой:

– Не здорово, у меня патронов может не хватить.

– Отставить панику и пальбу во все, что движется, – хмыкнул военсталкер, вытаскивая планшет.