по округу Датчесс, он наслушался рассказов о фермере, убивавшем бродяг и автостопщиков, а потом сбрасывавшем их тела в колодец. Бэттс принял эти слухи за правду, хотя местные власти в них не верили и даже не стали проводить расследование. Он взял ферму в аренду, набрал денег для специального телевизионного шоу в прямом эфире, собираясь раскопать колодец и обнаружить следы гнусных преступлений. Но так ничего и не нашел. Бэттс был посрамлен, и его карьеру отбросило на несколько лет назад. Поговаривали, что он запрещает вспоминать об этом проекте в своем присутствии.

– Полегче, Фрэнки, мой мальчик! – сказал Бэттс.

Уэллстоун с возрастающим триумфом понял, что Бэттс теряет хладнокровие.

– Ну так кому из нас нужно отрастить яйца? – с царственным пьяным презрением спросил Уэллстоун, сидя в безопасном отдалении на своей банкетке. – Ты не сможешь засудить меня за слова, что я бросаю тебе в лицо, потому что это правда.

Он совсем расхрабрился, увидев, как лицо Бэттса потемнело от злости, и продолжил саркастическим тоном:

– Но не беспокойся. Когда я опубликую рецензию на твой проект «Колодец», она будет очень короткой, чтобы не перегружать твою младенческую способность к концентрации. Хочешь услышать, что я напишу? – Он неловко наклонился к кожаному изгибу банкетки. – Всего два слова: «Хранилище Аль-Капоне»[39].

При упоминании самого нелепого специального репортажа, когда-либо показанного по телевидению, Бэттс отложил салфетку и поднялся на ноги. Движения его были медлительны, поэтому Уэллстоун не почувствовал угрозы… пока продюсер не опрокинул на него соусницу и не облил теплым crème anglaise[40] рубашку, галстук и брюки, особенно старательно украсив отвратительной петлей его промежность. На мгновение Уэллстоун замер как громом пораженный, но только на одно мгновение. Он рванулся к Бэттсу, но тот с грубым хохотом отскочил в сторону. Мускулистый молодчик из его свиты вскочил и отразил атаку Уэллстоуна выброшенной вперед раскрытой ладонью, и писатель наполовину перекатился, наполовину кувыркнулся обратно к своей банкетке, упав поперек стола, который тут же развалился под его тяжестью. Оказавшись на полу и еще не успев осознать всю унизительность произошедшего, Уэллстоун почувствовал, как мерзко пахнувший ковер прижался к его носу, перевернутая тарелка с суфле накрыла затылок, а ее содержимое липкой теплой струей растеклось по спине.

26

Вернувшись после ланча, финансовый консультант Федерального бюро расследований Клиффорд Мазолино обнаружил, что его ожидает новое задание, доставленное курьером из Джорджии. Сопроводительное письмо было подписано специальным агентом Пендергастом.

Мазолино уселся за стол в полуподвальном кабинете без окон и вытер бумажным полотенцем руки, жирные от только что съеденного гиро. Он всегда держал под рукой рулон, поскольку был тучным и рыхлым и обильно потел. «Пендергаст, Пендергаст…» Фамилия казалась смутно знакомой, но связанной с чем-то неприятным. Вскрыв письмо, он внезапно понял причину: тот безумный эпизод, случившийся много лет назад в Нью-Йоркском музее естественной истории, когда перебили кучу людей и, если ему не изменяет память, замели следы. А специальный агент Пендергаст был как-то к этому причастен и… И Мазолино вдруг вспомнил призрачный облик этого человека. Сам он, на тот момент еще новичок в Нью-Йорке, только начинавший карьеру финансового эксперта ФБР, помогал разобраться со счетами музея после этой кровавой бани. И они обнаружили крупное мошенничество, связанное с пожертвованиями. Это было первое дело Мазолино, и он хорошо справился с работой. Просто отлично. Горячие были денечки.

С тех пор минуло десять лет. И вот теперь пришло письмо от Пендергаста. Изящный почерк, индиговые чернила.

Дорогой мистер Мазолино!

Надеюсь застать Вас в добром здравии. На прилагаемых к письму жестких дисках находятся записи о тысячах финансовых операций. Не окажете ли Вы мне любезность просмотреть их на предмет чего-либо необычного или незаконного, включая инсайдерские сделки, отмывание денег и мошенничество, но не ограничиваясь этим?

Данные взяты из компьютера недавно скончавшегося управляющего отелем в Саванне по фамилии Эллерби, который торговал акциями и опционами в свободное от работы время. Похоже на то, что он в конечном итоге заработал недурные деньги. Нам хотелось бы знать, как он это сделал.

Искренне Ваш

специальный агент Пендергаст.

Писать от руки – это довольно оригинально. Неужели у этого парня нет компьютера? Но само предложение было достаточно простым и обычным, ничем не отличаясь от того, что Мазолино за эти десять лет проделывал тысячу раз.

Он подключил первый диск, проверил на вирусы и вредоносные программы, убедился, что все чисто, а затем скопировал содержимое на свой мощный, изолированный от Сети «Мак про», изготовленный по его заказу, с 28-ядерным процессором «Интел», полуторами терабайтами оперативной памяти, двумя видеокартами «Радеон Про Вега II Дуо», четырехтерабайтовым накопителем и графическим ускорителем «Афтербёрнер». Это был принципиально новый монстр, обошедшийся ФБР в пятьдесят тысяч – знак того, насколько ценен Мазолино для организации.

Просматривая файлы, Мазолино обратил внимание: Эллерби не шифровал данные. Довольно прозрачный намек на то, что парень работал легально. Разумеется, это мало что говорило: даже самые бесчестные, грязные сделки нередко совершались легально. Это главная причина, почему Мазолино сам не занимался инвестициями. Меньше всего ему хотелось стать еще одним растяпой. Если бы мелкие инвесторы знали, как большие парни ежедневно выжимают из них соки, они бы никогда больше не пытались вкладывать деньги.

Мазолино открыл один из торговых счетов и просмотрел, чтобы иметь общее представление. Эллерби торговал на Нью-Йоркском фондовом рынке по промышленному индексу Доу – Джонса. На первый взгляд работал он честно, от своего имени, а не через офшорные структуры или компании с ограниченной ответственностью. Мазолино отметил малые размеры и короткий срок сделок. Почти все они проворачивались меньше чем за час. Но в итоге этот парень как-то заработал чертову прорву денег.

Мазолино просматривал сделки одну за другой. Каждая в отдельности не приносила большой куш, но вместе они складывались в значительную сумму. Опционы приносили дополнительную прибыль. Присмотревшись внимательнее, Мазолино понял, что не большинство, а абсолютно все сделки Эллерби оказывались выгодными.

Просто немыслимо! Такого просто не могло быть! Значит, он все-таки нарушал закон, где-то здесь должно скрываться мошенничество.

Углубившись в детали, отмечая даты и время, Мазолино был поражен еще раз. Он вернулся назад и обнаружил сотни еще более быстрых сделок, совершенных за минуту или даже меньше. Но это не была компьютеризованная высокоскоростная торговля, Эллерби все делал вручную и онлайн. Мазолино вызвал данные по изменениям биржевых котировок за последнее время, сопоставил их с каждой сделкой и испытал новое потрясение. Эллерби проводил сделки накануне резкого скачка акций, каждый раз получая небольшую, но сладкую прибыль.