Неудивительно. Ведь он не сообразил, что ему нужно принести ей белье в больницу. Это его вина.

Джейк должен был почувствовать себя виноватым, но вместо этого еще больше возбудился.

Он слышал, как прерывисто дышит Энни. Она что, тоже чувствует нечто подобное? Скорее всего да. Сексуальное возбуждение парило в воздухе, как туман над озером. Джейк видел, что Энни вся дрожит, и хотел растереть ей руки, чтобы она согрелась, но остановил себя.

– Вы замерзли. Переодевайтесь и ложитесь под одеяло.

Да что с ним происходит? Эта женщина… так неотвратимо привлекает его. А она ведь только после операции, испытывает боль.

Пока Джейк возился с пуговицами, в комнату пробралась такса, а следом за ней и Маделин, загипнотизированная ее хвостом. Он повернулся к ребенку:

– Пошли, Маделин.

Девочка проигнорировала его. Он направился в сторону двери.

– Будь умницей. Пошли со мной готовить маме обед.

Малышка подняла на него глаза, засмеялась и вновь занялась собакой. Не зная, как поступить, Джейк наклонился и взял ее на руки. Маделин принялась отчаянно вырываться, ее личико стало цвета перезрелого помидора.

– Поставьте ее на пол и позовите собаку, – предложила Энни.

– Что?

– Такса пойдет за вами охотнее.

Джейк тупо уставился на нее. Одно плечо у нее оголилось, а он знал, что под платьем у нее ничего нет.

– Мне нет дела до собаки. Я должен позаботиться о Маделин.

Энни терпеливо улыбнулась, как улыбаются выжившему из ума.

– Маделин будет кричать полчаса, если вы сделаете что-то помимо ее воли. Она очень упряма. Но если такса пойдет за вами, Маделин отправится за ней. И решит, что это ее идея.

– О! – Так просто, а он не сообразил. Джейк отпустил брыкающегося ребенка и пошел к двери. – Эй, Хот-Дог, пошли.

Собака с готовностью последовала за ним. И Маделин, конечно же, побежала следом.

Ему еще учиться и учиться, как справляться с ребенком. Надо отдать должное Энни, она умеет успокоить дочку. А вот с ним все наоборот.

Маделин плачет. Энни открыла глаза. В окно светило утреннее солнце. Часы стояли рядом с кроватью.

Девять часов. Бог мой, да она ни разу не вставала так поздно после рождения малышки! Ребенок обычно просыпался в шесть. Она, бедняжка, наверное, до смерти голодна. Похоже, что девочка уже пробралась на кухню.

Энни попыталась сесть, но тяжелый кулак боли опрокинул ее на подушку. Она все вспомнила. Аппендицит. Операция. Джейк.

При мысли о нем у Энни участился пульс. Она слышала, как лает собака. Плач Маделин постепенно затихал. Потом девочка радостно взвизгнула.

Откинувшись на подушку, Энни закрыла глаза. Джейк удивительно хорошо справляется с малышкой. И с ней тоже – призналась она себе. Он ухаживал за ней всю ночь. Хотя голова у нее была довольно тяжелой от обезболивающих таблеток, но Энни помнила, как Джейк сидел на краю кровати, подавал ей лекарства и воду. Он был без рубашки, в одних спортивных брюках. Сначала Энни подумала, что это ей снится. Он наклонился и помог ей сесть. От его прикосновения Энни окончательно проснулась. Его оголенные руки были твердыми и мускулистыми, грудь покрыта темными волосами, на подбородке – щетина, от него пахло мылом.

Энни, откинувшись на подушки, постаралась выпрямиться, несмотря на боль. Отдохнув минуту, она спустила с кровати ноги. У нее болел живот – очень болел. Но она не собиралась все время валяться в постели. К тому же доктор велел ей двигаться.

Энни добралась до ванной, почистила зубы и провела расческой по волосам. Стараясь, чтобы халат не касался шва, она босиком отправилась на кухню.

Она нашла Джейка около раковины, в которой он мыл тарелку. Маделин, сидя на высоком стульчике, пыталась очистить банан. Увидев Энни в дверях, малышка громко стукнула по столику кулаком и засмеялась.

– Ма-ма, ма-ма!

Энни улыбнулась ребенку:

– Доброе утро, дорогая. Джейк, вздрогнув, повернулся.

Энни почувствовала себя неловко, как будто она была чужой в собственном доме.

– Доброе утро, я… ээ… обращалась к ребенку. Джейк кивнул:

– Доброе утро. – Он отвернулся, но перед этим окинул ее взглядом, и ей стало неловко, что на ней только ночная рубашка и короткое кимоно. – Зачем вы поднялись?

– Пошла на запах кофе.

Джейк вытер руки о кухонное полотенце. Даже от этого слабого движения под его футболкой отчетливо выступили мускулы. Энни поневоле вспомнила, как он выглядел без нее.

– Вы не должны были вставать самостоятельно, – сказал он.

Энни пожала плечами и усмехнулась.

– Если вы не вызовете полицию, это будет нашим маленьким секретом.

Джейк нахмурился и хотел что-то сказать, но потом, видимо, передумал. Он повесил полотенце на край мойки.

– Как вы себя чувствуете?

– Более-менее. – Энни вошла в кухню. Он подвинул ей стул:

– Садитесь, я налью вам кофе.

Энни медленно опустилась на стул рядом с Маделин, стараясь не морщиться от боли. Чтобы отвлечься, она посмотрела на ноги Джейка. Он был в шортах, и его ноги, загорелые и мускулистые, были, как и его грудь, покрыты темными волосами. Она повернулась к ребенку:

– Как ты, Маделин?

Малышка хлопнула кулачком по столику стульчика и весело засмеялась.

– Она завтракает или просто играет?

– Маделин так увлечена бананом, что можно сказать, это у нее второй завтрак. Первый она съела, проснувшись в шесть.

Энни кивнула:

– Да, она ранняя пташка.

– Может, это в меня.

У Энни подпрыгнуло сердце. Ей потребуется время, чтобы привыкнуть к мысли, что это их общий ребенок.

Все так странно! Вот они втроем завтракают на кухне. Как все нормальные люди. За исключением того, что они с Джейком не женаты. Они даже не любовники. Произвели на свет ребенка, но ни разу не поцеловались.

Энни бессознательно посмотрела на его губы. Джейк подошел к ней с чашкой кофе. Их взгляды встретились. Какую-то долю секунды они смотрели друг на друга, и оба почувствовали одно и то же. Это был просто взгляд, но он говорил не меньше, чем слова, был материален и осязаем.

Джейк отвел глаза. Ее желудок нервно сжался, когда он поставил перед ней чашку.

– Спасибо. – Она сделала один глоток. Кофе был приятно горячим и крепким. Ей хотелось что-то сказать, чтобы разрядить атмосферу. – И спасибо за то, что вы нянчились со мной ночью.

– Пустяки.

Маделин опять ударила по столику, на футболку Джейка полетела банановая кашица. Он, отвернувшись к мойке, взял кухонное полотенце.