— И что ждет меня? Мне постоянно будут указывать, что я не ровня вам?

— Думаю, еще несколько дней, и ты вполне можешь отойти в тень, — улыбнулась леди Каролина. — Все внимание придворных будет приковано к тэарэ и праздникам в честь Иланны.

Ее слова меня немного успокоили. Несколько дней я вполне способна потерпеть.

— И еще, — сказала фрейлина, перед тем как снять завесу тишины. — Тебе предложат выбрать горничную. Не соглашайся, найди другую.

Я благодарно кивнула. Императрица наверняка захочет внедрить ко мне своего соглядатая.

И вправду, когда я вышла из душа, меня уже ждали. Женщина лет сорока в чопорном платье с передником представилась экономкой, работающей на этаже фрейлин. Рядом с ней стояли две молоденькие горничные. На кровати был разложен сегодняшний наряд, на столике — завтрак.

Я позволила одеть себя — к счастью, сегодня обошлось без корсета — и уложить волосы.

— Миледи, вам необходимо выбрать личную горничную.

Я принялась рассматривать девушек, нервничающих под моим взглядом. Спросила об именах и навыках, прошлась по внешнему виду, заявив, что одна слишком высокая, а вторая толстая.

— Нэнси, убирающая покои гномов в гостевом крыле. Мне нужна она, — я капризно изогнула губы. Пусть считают это моей прихотью, а не хитростью.

Экономка скривилась, но возражать не стала. Едва слуги ушли, я прислушалась к своим ощущениям и покачала головой. Мне не показалось — благодаря наложенному вчера стабилизирующему полю, я словно чувствовала Маркуса. Сейчас знала, что он сидит в гостиной. Подхватив поднос с едой, я вышла к нему.

Оборотень уже успел привести себя в порядок. Светлые волосы снова стянуты в «хвост», глаза смотрят цепко и с прищуром, лицо сосредоточенное. Поставив еду на стол, я предложила ему присоединиться. Все равно здесь гораздо больше, чем требуется одному человеку.

— Во сколько императрица обедает?

— Обычно в три пополудни, — ответил охранник. На секунду замявшись, он все-таки взял булку и принялся намазывать ее джемом.

— Выходит, у нас есть около четырех часов. Мы можем сходить в мой флигель? Я хочу забрать свои вещи.

Только договорив, я вдруг поняла, что, возможно, мне нельзя покидать замок. Сидеть в четырех стенах без дела будет невыносимо! Однако оборотень согласился.

Уже подходя к флигелю, я сообразила, что могу и не попасть внутрь. Вдруг он вычеркнул меня из своей «базы данных»? К счастью, дверь послушно отворилась, едва я приложила ладонь.

Маркус последовал за мной, с интересом оглядываясь. Наверное, ему не приходилось бывать здесь. После роскоши замка обстановка гостиной казалось бедной, но такой родной. Я бы с удовольствием вернулась сюда. Я уже начинала думать, что даже бани лучше, чем обед с императрицей!

Едва мы осмотрелись, как из спальни вышел Илья. Узнав меня, он на секунду оторопел, а потом стиснул в объятиях. Я приглушенно пискнула, услышав, как хрустнули кости.

— Маша! Марина рассказала мне про твой новый статус, но я рад видеть, что ты в порядке.

Не ожидала такой реакции от всегда сдержанного Ильи.

— Спасибо! Да, все хорошо, — улыбнулась я.

Не считая того, что меня ненавидит императрица, зато принц домогается. А еще мне предстоит визит к шессанам, один вид которых вызывает у меня дрожь.

— Как вы? Не думала, что в это время застану кого-нибудь.

— У меня вечерняя смена. Марина с самого утра умчалась в замок, несколько знатных дам пожелали воспользоваться ее услугами. Семен Аркадьевич в конюшнях, а Лидия Анатольевна еще не возвращалась — ночевала у своего ухажера.

Я удивленно вытаращила глаза. Прыткая старушка! Поддалась веяниям мира. Интересно, ее избранник знает, что недавно ей было за семьдесят?

Мы немного поговорили, и Илья отправился на работу. Зайдя в спальню, я обнаружила на кровати знакомую книжку в синем переплете — сказки, которые дал лекарь. Откуда она здесь? Наверное, Эмма принесла.

— Почему он назвал тебя «Маша»? — голос Маркуса за спиной заставил вздрогнуть от неожиданности.

— Это сокращенная форма моего имени, — пожала я плечами. — Мария — Маша. Для меня это намного привычнее, чем «Мари».

— Хочешь, я буду звать тебя так?

— Было бы здорово, — тепло улыбнулась я. Пользуясь благодушным настроением охранника, спросила: — А мы можем сходить к океану?

***

Я вдыхала соленый воздух полной грудью, жадно вглядываясь в бескрайнюю синеву воды. Едва мы вышли на берег, я разулась и теперь шла босиком по песку. От великолепного зрелища на глаза наворачивались слезы. Океан до боли походил на Средиземное море на греческом побережье, куда мы ездили с мамой в прошлом году. Находясь здесь, так легко представить, что я не в какой-то там Ренатарии, а на Земле. И домой попасть просто — всего лишь несколько часов на самолете.

Увидев большой плоский камень, я села на него, подобрав юбки. Маркус удивленно взглянул на меня и опустился на песок.

— Почему никто не плавает? — спросила я.

Берег был практически пуст, только вдалеке виднелось еще одна прогуливающаяся пара.

— Русалки, — объяснил оборотень. — У них сейчас брачный период, к воде лучше не приближаться. А после Дня жемчуга настанет время для купания.

Я тихо ойкнула. Здесь и русалки водятся? Удивительный мир!

— Моя мама любила океан, — вдруг сказал Маркус. — Правда, приходила только в непогоду. Хмурое небо, серые воды и едва не сбивающие с ног волны ей нравились больше. И она смотрела на него таким же взглядом, что и ты.

— Она умерла? — рискнула я спросить у оборотня.

— Давно. Десять лет назад.

— Прости.

— Ничего, — качнул он головой.

Мы замолчали, но тишина, разбиваемая лишь шелестом волн и криком чаек, не мучила, а дарила умиротворение.

У океана мы засиделись. Плеск волн загипнотизировал нас, и возвращаться пришлось едва ли не бегом. Опоздать на обед с императрицей — врагу не пожелаешь!

Уже во дворце Маркус вдруг ухватил меня за локоть:

— Кстати, не вздумай обниматься с посторонними мужчинами в присутствии Теодора. Его зверь воспримет это как вызов.

Не то чтобы я имела привычку обниматься с кем ни попадя. Илья и меня удивил своим порывом. Но к сведению информацию я приняла. Еще мне очень хотелось спросить, в кого перекидывается Маркус, но в этот момент мы добрались до моих комнат.

В гостиной меня уже ждала Нэнси, сверкающая, словно начищенная монета. Он радостно улыбнулась мне и принялась благодарить — работать личной горничной было гораздо престижнее, чем обычной служанкой. Я лишь выразила надежду, что она будет верна мне.