class="p1">Всего одно слово, а уже как-то неуютно.

— Ты же сам знаешь, — донесся ответ.

И странное шуршание.

Я чуть нахмурилась, пытаясь понять, о чем речь. Максимон сложил руки на груди, буквально сверля собеседника взглядом:

— Что ты прячешь?

— Хочешь, покажу?

— Извращенец.

Яяухкуи загадочно улыбнулся.

— Где Тиош?! — наконец-то не выдержала я.

— О, прекрасная сеньорита, — тут же мягко ответил он, — мои драгоценные создатели были так любезны, что пригласили его в гости. Не стоит переживать, все будет хорошо и…

Я сама не поняла, как ухватила первую попавшуюся под руку вещь. Это оказался старый цветочный горшок. Почему-то внутри вспыхнул гнев.

Максимон в доли секунды оказался рядом и перехватил мое запястье.

— Тише, Роза.

Яяухкуи только фыркнул:

— Я ошибся, беда с воспитанием не только у мужчин этого дома.

А дальше все завертелось калейдоскопом. Максимон пытался вытрясти из черной курящей сволочи, куда подевался Тиош.

Ответы были витиеватыми, не очень цензурными, но, в целом, весьма понятными. Пока создатели не решат все свои вопросы с Тиошем, сюда он не вернется. Нет, Яяухкуи путями не владеет, он может только помочь перекинуть человека из одного места в другое.

В какой-то момент, осознав, что мы в тупике, я буквально сползла вниз по стенке и прикрыла глаза. Как хочется спать…

В какой-то момент стало тихо. О, прекратили спорить… По крайней мере Яяухкуи дал ясно понять, что Тиошу ничего не грозит. Выпороть бы этого Тиоша. И зеркало. И… боги, какие извращенные мысли!

После этого я позорно отрубилась.

И проснулась только на рассвете, обнаружив себя на кровати. Одетая и заботливо прикрытая пледом.

Кто?

Память услужливо подкинула пару обрывков воспоминаний. Максимон, который был настолько любезен, что не оставил меня валяться на чердаке. Спасибо, прекрасный сеньор.

Голова нещадно раскалывалась. Я провела ладонями по лицу и сжала виски.

Надо было соображать, но мозг не справлялся с поставленной задачей. Поэтому пришлось стащить с себя всю одежду и направиться в душ. Холодный.

После него и горячего, как объятия темнокожих красавцев вугу, кофе мыслить получалось лучше.

Тиош.

Карнавал Мертвых.

Максимон.

Именно в таком порядке.

Сегодня на Карнавале будут все, это событие для всего Оутля. В каждом городе проходит свой карнавал, такое не пропускают.

Я отыщу Алехандро. Он сможет помочь. А потом стоит найти Таонгу. Ведь если он хотел поговорить с Тиошем, значит, что-то знает.

Чочу все утро молчал. На него это было жутко не похоже.

Все попытки вывести на разговор оборачивались провалом. Ладно, созреет — сам скажет.

Хорошенько подумав, я быстро собралась и отправилась в храм Муэрте-Катрины. Карнавальная кутерьма начнется, когда стемнеет. Пока еще есть немного времени.

В храме царил полумрак.

Смешались ароматы смолы, перца и жженого сахара.

— Помоги, прекрасная, защити, подскажи. Направь свою дочь. Помоги уберечь подаренное твоею рукой. Сохранить новую жизнь для Оутля.

И пусть Тиош не был чем-то «новым» для этого мира, если воспринимать его, как прошедшего через Пирамиды Мертвых, то… факт остается фактом. Тиош пришел оттуда же, откуда все подопечные.

Муэрте-Катрина никак не показала своего расположения, однако свечи в храме разгорелись куда ярче, чем в тот момент, когда я заходила.

Надеюсь, это хороший знак.

Домой я вернулась в приподнятом настроении.

И каково же было мое удивление, когда за несколько шагов до собственной двери столкнулась с сеньором Муррито. Местным разносчиком посылок.

— Доброго дня, сеньорита ди Муэртос. У меня для вас кое-что есть.

— Доброго-доброго, — кивнула я, чуть приподняв от удивления бровь. — Мне? Надеюсь, никто из клиенток не надумал вернуть мне купленное платье.

Муррито усмехнулся:

— Наговариваете. Вы — одна из лучших портних Чилама.

Через несколько минут Муррито уже удалялся, насвистывая веселую песенку. А в моих руках находился увесистый сверток, и почему-то при взгляде на него было очень не по себе.

* * *

Мне конкретно было не по себе.

Карнавал Мертвых расцветал всеми цветами радуги, кружил голову вином и дымом благовоний.

Люди смеялись.

— Поцелуй смерти! Кому поцелуй?!

— Долгий счет да возляжет на все ваши дни!

— Да благословит вас Муэрте-Катрина!

Жаркая ночь звенела смехом танцовщиц и струнами гитар на центральной площади Чилама. Глядела вниз драгоценной россыпью звезд, таяла во рту сахарным печеньем с глазурью, пахла травами и перцем. Разноцветные юбки кружились и взлетали, музыканты в сомбреро и нарядных костюмах играли задорную мелодию, привлекая к себе внимание всех местных.

Смертные, эс-калавера, вугу… Здесь были все.

Ночь обжигала огненными лепестками бархатцев, высаженных у домов, звала за собой. Ночь — время мертвых. Время, когда духи предков покидают подземное царство Санто-Мундо и выходят на поверхность. Яркие цветы помогают им найти дорогу домой. Так это или нет, скажут лишь шаманы или сам Санто-Мундо — отец преисподней, что выходит к людям вслед за духами.

Хотя мы, жители Оутля, прекрасно знаем, что не только Максимон появляется на Карнавале. Сюда приходят все. Все, у кого койопы в крови больше, чем у нас.

Я нервничала.

Горячее вино со специями обжигало пальцы через тонкое стекло стакана. Я поправила рукав, норовивший оголить плечо.

Боги! Муэрте-Катрина и ее предсмертные танцы! Мне прислали платье! Да-да-да, мне, Розе ди Муэртос, хозяйке «Сахарного черепа»!

И кто? Максимон!

Оказалось, его вопрос про наряд был не просто так. И когда я развернула то, что доставил Муррито… Ткань потрясающе мягкая, практически невесомая. Черная как ночь. Плечи и ключицы открыты. Юбка струится до щиколоток. И нефрит. Много зеленого нефрита, нашитого на пояс.

Они совершенно не подходили к красным гранатам на шее, поэтому последние пришлось спрятать под одеждой, оставив на виду только тонкую цепочку.

Сразу хотелось послать и подарок, и его дарителя. Но интуиция подсказывала, что не стоит так опрометчиво поступать. И руки сами взяли платье и приложили к телу.

Село идеально, будто Максимон вчера всю ночь снимал с меня мерки. Кхм. Или все же снимал? С него станется.

Поколебавшись, я все же решила, что надену. И пусть среди красок и разноцветья Карнавала буду смотреться мрачно — ничего страшного.

Увидев нефриты, я поняла, что будет что-то нехорошее. Поэтому и прихватила камни видения, которые не раз предупреждали об опасности.

Мимо проходила симпатичная девчушка. Из ее рук вылетели конфеты. Я быстро присела и подала ей.

— Спасибо, сеньорита, — протараторила она и, прижав добычу к груди, пулей понеслась дальше.

Голос грудной, низкий. Но… у меня пробежали мурашки по коже: вроде просто хрипотца, а кажется — предсмертный хрип. И от прикосновения к смуглым пальчикам захотелось отдернуть руку. Холод и боль — ни капельки живого тепла. Карие глаза показались