– Неплохо, кучно легло, – хмыкнул я, рассматривая дрейфующую лодку.

Мой залп накрыл её, было видно по свежим щепам и отметинам на ней. Да и все три матроса лежали, не подавая признаков жизни. Уверен, что раненые есть, но с зачисткой лодки я решил повременить, оставив напоследок. А то с судном не успел, эти отвлекли, а получать нож в спину от недобитка не хотелось.

Осматривая палубу, я бросил взгляд на свой баркас, суда ничего не связывало, и тот стал удаляться, что меня обеспокоило, парус-то был поднят, хоть и в клочья его порвало картечью. Поэтому, подхватив лежавшую на палубе кошку, вытянул из-под тел мокрую от крови верёвку и, хорошенько замахнувшись, бросил крюк. Зацеп был нормальный, так что, подтянув баркас, я привязал конец. Теперь ветром не отгонит.

Была надежда, что в пассажирах найдётся молоденькая испаночка, которую можно использовать по прямому назначению как ценный приз, смотрел фильмы о пиратах, там всегда были прекрасные пассажирки с третьим размером груди и глубоким декольте. То, что пассажиры здесь есть, я видел, двое в дорогой одежде плавали в лужах крови на палубе у кормы, да и слуга, выскочивший из каюты, когда я спустился в тёмный кормовой коридор, подтверждал это своим уже порубленным телом, но никаких дам на борту не оказалось, даже пожилых. И следов не нашёл, вещей и элементов одежды. Видимо, действительно их не было, а не прячутся где-то и не утопли, чтобы не достаться победителю. Нашёл четырёх недобитков и заставил их выйти на палубу, где связал: мне грузчики для трофеев нужны. Осмотр судна показал, что трофей реально ценен и трюм и впрямь пуст. Ну, кроме морской воды, медленно заполнявшей его.

Времени, по моим прикидкам, хватало, течь не такая и сильная, а с остановкой судна так вообще прекратилась резкая подача. Ценного, несмотря на пустоту судна, было много, явно на борту перевозили или местного богача, или представителя власти. В каюте, откуда выскочил с кинжалом слуга, которому я сначала руки срубил, а потом голову, я обнаружил два запертых сундука. Рубить я их не стал, а взял шпильку, которую тут же нашёл, но вроде не женскую, и спокойно открыл оба, ничего хитрого в замках не было. В одном оказались тяжеленные круглые бруски из жёлтого металла, похоже, золото, и судя по их виду – заготовки для монет. По весу тут было полторы сотни кило. В другом сундуке были слитки, но серебряные, весом где-то под сотню килограмм. В обоих сундуках сверху лежали свитки. Читалось плохо, но стало понятно, что это достаточно точные цифры по трофеям в сундуках.

Снова заперев их, я занялся делом. Сначала собрал всё холодное оружие с палубы, а также ружья и арбалеты с запасами болтов. Раз десять пришлось спускаться на борт баркаса, который я освободил от трупов. Осмотрел каждое тело, снимая всё ценное, но, кроме оружия, ничего ценного и не было, – и за борт. Оружие складировал частично в кормовой, частично в носовой каютах, чтобы баланс судна не нарушать. Хотя всё равно нарушу, мне ещё три пушки спускать. Кстати, пушек на борту оказалось больше, чем я думал, но те, что находились в носовых башнях, в жерло которых моя голова пролезет, видимо крепостные, брать я не собирался. Эти монстры своим весом мой баркас на дно пустят. И четыре матроса, которые закончили сбрасывать трупы своих товарищей за борт, по моему приказу, используя подручные материалы и тали, разобрав башни, сбросили эти пушки за борт. Таким образом, я избавился от лишнего груза и дал каракке дополнительное время продержаться на поверхности моря. Матросы работали с огоньком, тем более я обещал им жизнь. Обещание своё нарушать я не собирался, действительно не трону. Так вот, помимо пушек в арсенале корабля были ещё две кулеврины, причём не в ручном исполнении с прикладами, а в морском. То есть это были фактически небольшие пушечки, можно назвать их ручными, но именно их предполагалось использовать на море, там были штыри, и пушечки стреляли с борта. Для них были небольшие железные ядра размером с голубиное яйцо, вполне неплохое оружие, стреляют явно дальше обычных ружей, примерно на дальность моего штуцера, так что пригодятся. Вот только снаряды я брать не стал, кроме десятка получше, остальные мне не понравились качеством выделки.

Помимо кулеврин я забрал и картечницу из кормовой башни. Это была неплохая, хоть и короткоствольная пушка, но как картечница она привлекала меня больше. Эти три пушки матросы спустили на палубу моего баркаса, картечницу разместили на носовой палубе, кулеврины я убрал в кормовой кубрик, поглядывая, как держится на поверхности моря баркас, не появился ли дифферент. После пушек и двух бочонков пороха на борт спустили оба сундука из каюты судна. Кстати, судя по жадному блеску в глазах матросов, они знали, что внутри. Проведя опрос, я подтвердил свою догадку, сохранить тайну офицерам не удалось. Оказалось, каракка ходила в Англию, где представители короля меняли драгоценности, добытые на территории Испании, на слитки под монеты. Как раз при возвращении и произошла наша встреча. Вот о причинах нападения матросы ничего сказать не могли. Капитан приказал – выполняли, так что это осталось тайной.

Когда всё ценное, включая штурманский комплект местных карт, на удивление древние навигационные инструменты и два наличных массивных компаса – вот подзорных труб как не было, так и нет, – было перенесено на баркас, я сел на борту полузатопленного судна и, снаряжая барабаны, наблюдал, как четверо матросов приводят в порядок мой баркас. Трое перешивали парус из запасов каракки, причём не только основной, но и запасной шили, один менял такелаж и ремонтировал само судно.

Насчёт местной одежды я тоже позаботился, с тел снимать не стал: окровавленная, лишь с пассажиров золотые пуговицы с изумрудами и жемчужинами срезал и перевязи для сабель, но в каютах, как у пассажиров, так и офицеров, нашлись запасные комплекты. Я подобрал себе по размеру, так что теперь европейская одежда у меня имелась, даже со сменой. Можно разыграть из себя небогатого дворянина из Испании, что в одиночку совершает плавание по местным водам. Это я для британцев легенду прорабатываю. Кстати, в сундуках с личными вещами офицеров и пассажиров я нашёл кошели, девять штук, и три из них приятно тяжелили руку. Так что местные монеты для покупок у меня теперь тоже имелись.

Снарядив последний барабан, я убрал его следом за остальными в котомку, висевшую на плече. Посмотрел на немного хмурое небо. Темнело быстро, однако работы ещё шли. Сходив к корме, я принёс масляные светильники, два затрофею с бочонком масла, и зажёг их. Освещение помогало, и ремонт продолжался. Лишь раз я его прервал, когда был готов ужин, который приготовил один из матросов из запасов каракки. Поели хоть и всухомятку, но сытно. Но я ел своё, обучен так был: всегда есть только то, что сам приготовил, и с подозрением относиться к чужой пище.

Ремонт закончился ближе к полуночи, проверять не требовалось, я наблюдал за каждым действием матросов, так что, когда такелаж и парус были заменены, помахал ручкой матросам, что оставались на полузатопленном судне, для них там трофеев тоже хватало, всё взять я просто не мог. Отойдя от борта каракки, поставил парус, так что свежий бриз погнал меня в сторону пролива. Пока мы дрейфовали, нас успело течением вынести из него.

У меня в мыслях было подойти к лодке с каракки и осмотреть её, но её ещё при свете дня унесло за пределы видимости, так что искать в темноте я не стал, и направился по своему маршруту. Отошёл подальше от полузатопленного судна, да и от берега удалился, спустил парус и, положив судно в дрейф, заперся в каюте, завалившись спать.